Осознав, к своему неудовольствию, что опоздание сделало ее предметом всеобщего внимания, Элизия прошла через зал и поднялась на возвышение. Пытаясь проскользнуть на свое место по правую руку от Марка, она имела несчастье перехватить ядовитый взгляд Данстана.

Недоумевая, чем она заслужила такую враждебность, перепуганная девушка споткнулась, хотя обычно отличалась грацией. Ей грозило неловкое падение, если бы не Марк, обхвативший ее руку повыше локтя. За такой поступок следовало, несомненно, поблагодарить, однако она испытала еще большее смущение рядом со своим соблазнителем.

– Приветствую вас, миледи, – пробормотал Марк, помогая девушке опуститься в кресло. – Я боялся, что вы опять захотите спрятаться в своей спальне. – Известный сердцеед криво усмехнулся, посмеиваясь над собой за такое плохое начало.

Спрятаться? Элизия бросила на него настороженный взгляд и резко отдернула руку, едва оказалась в кресле. Как отвратительно начался вечер, которого она боялась. Девушка безнадежно запуталась в противоречивых чувствах, терзавших ее, и сидела не шевелясь. Она уставилась на куски пропитанного супом хлеба, оставшиеся на блюде, которые она должна была разделить с главным виновником свого дурного настроения.

Смуглый мужчина был так близко, что – как слишком часто случалось – его обаяние окутало Элизию своими мягкими, но безжалостными путами. Усиленная воспоминаниями о том, что случилось всего лишь несколько часов тому назад, эта близость лишила ее не только ровного дыхания, но и аппетита, поэтому Элизия не могла проглотить ни крошки. Она ковырялась в своей тарелке, гоняя по ней еду корочкой белого пшеничного хлеба, который молниеносно подавала Ева. Ей было поручено прислуживать за большим столом.

Марк предпринял несколько храбрых попыток завязать с Элизией разговор, но она продолжала молчать, в то время как одно аппетитное блюдо сменяло другое. Элизия поглядывала на женщину, сидевшую за Марком, и удивлялась, почему Ида кажется такой невозмутимой, хотя Джейми все еще скрывался неизвестно где. Скорее всего, Марк успокоил мать теми же заверениями, которые она слышала от него в вечерней тьме…

Элизия отогнала посторонние мысли, оживившие в ней воспоминания о пылких минутах. Она сосредоточилась на другом. Как этот человек не понимает, что любому видно: хороший аппетит толстушки и ее безмятежный вид служат доказательством того, что ее сыну не грозит никакая опасность.

Когда Ева начала поливать острым винным соусом жареную форель, черпая его половником из дымящегося ковшика, всеобщее внимание привлек шум громкой потасовки. Он эхом пронесся по длинному коридору в толстых каменных стенах замка, предупреждая о появлении двух человек, которые вскоре ввалились в большой зал.

– Лорд Марк! – отчаянно закричал оборванный фермер, стараясь вырваться из рук грубого стражника.

– Седрик, отпусти нашего друга Юделла. – Марк властно приказал освободить фермера, который недавно к нему приходил.

– Прошу простить, что я помешал вашей трапезе, – пробормотал Юделл, перебирая шишковатыми пальцами вязаную шляпу.

Его никто не держал, но он оробел, приближаясь к новому хозяину. Лорд Марк слишком недавно вступил во владения Рокстоном, поэтому Юделл не был уверен, как тот отреагирует на неприятные новости, которые он принес.

– Ты прощен, Юделл. – Улыбка Марка была насмешливой и в то же время успокаивающей. – Если поскорее расскажешь, почему ты так поступил.

– Да, милорд, – Юделл судорожно сглотнул и быстро залепетал: – Ферма Милбери сгорела дотла.