— Прости. Просто не могу видеть его в таком состоянии. Он сожалеет. Очень сильно. Он не знал, Микки.

— Да, да. Я знаю.

— Как бы я хотела, чтобы твоя мама позвонила мне, я бы позаботилась о тебе. Пожалуйста, знай это, Микки.

— Почему? Ты знала о ней. Ты знала, что он делал с ней в течение многих недель.

— Иди сюда, я хочу кое-что показать тебе.

— Нет. Мне и так не плохо. Вот, что меня больше всего сейчас волнует, — заверила я ее, кивнув в сторону Пи. Нам не нужно было говорить об этом. Я не хотела делать этого. Я не хотела быть дочерью Барри. — Я лишь хочу, чтобы вы с Пи общались.

— Пи, ты в порядке? Мы собираемся пойти в мою комнату. Если хочешь, можешь пойти с нами, — предложила Сара.

— Нет, я хочу поиграть с рыбками. Почему они не плавают задом наперед?

— Хмм, хороший вопрос. Давай разберемся с этим позже, — предложила я, направляясь к ней. Я пыталась использовать рыбок и пытливый ум Пи, чтобы не ходить с Сарой. Я не хотела ничего видеть. Сара взяла меня за руку и повела дальше по коридору в их спальню. — Сара, мы не должны это делать, — заныла я, как обычно вела себя Пи, когда не хотела что-то делать. Я, наверное, даже топнула ногой. — Меня не волнует, что делает Барри. Я просто хочу, чтобы он хорошо относился к Пи.

— О, он будет. Он от нее без ума. Сядь здесь, — скомандовала Сара, почти заставив меня сесть на подоконник. Это окно выходило на парк, разбитый во внутреннем дворе. Не удивительно, что Сара любила этот дом. Я тоже его полюбила.

Сара села рядом со мной с белым альбомом с фотографиями. На обложке каллиграфическими золотыми буквами была сделана надпись Дженни Линн Холден. Великолепно. Я не хотела смотреть, как росла Дженни, я хотела, чтобы Сара показала его Пи, а не мне. Я не являлась частью этой семьи и не хотела ею становиться. Только Пи. Почему ей так трудно это понять?

Я посмотрела на нее, когда она открыла альбом. У меня сразу же возникло сильное желание взять в руки ручку.

— Моя мама, — сказала я, слова застряли у меня в горле. Торжественное открытие в Атланте было написано тем же каллиграфическим шрифтом. Она была такой красивой, но я не понимала. — Как ты можешь хранить эти фотографии, когда знаешь, что она тебе сделала?

— Дженни ничего об этом не знала. Мы никогда не позволяли ей услышать наши ссоры в тяжелые время нашего брака.

— Как ты можешь просто простить его за это? Как ты можешь хранить эти фотографии?

— Я храню их из-за этого, — указала она, — посмотри на лицо Дженни. Твоя мама была особенным человеком в ее жизни. Твоя мама познакомила Дженни с роялем и привила любовь к музыке, я никогда не думала, что в ней это есть. Дженни так и не узнала о твоей маме и ее отце. Виктория была для нее идолом, и иногда ты делаешь что-то, чтобы защитить своего ребенка от вещей, которые могут ему навредить. Ей не нужно было знать об этом. Твоя мать любила ее.

— Ух ты. Ты — настоящая находка.

— Что ты имеешь в виду?

Я перевернула страницу и засмеялась. Это была моя мама. Дженни и моя мама, вымокшие до нитки, держались за руки и танцевали под ливнем. Они обе подняли лица к небу и открыли рты.

— Я просто имею в виду, не у многих есть способность ставить интересы других выше собственных. А у тебя есть. Ради Дженни ты проглотила обиду, которую моя мама причинила тебе. Это правда.

— Твоя мать спасла мою семью.

— Что ты имеешь в виду? — теперь была моя очередь спрашивать.

— Посмотри на нее. Посмотри, какая она счастливая на этих фотографиях, — я улыбнулась.