— Хм. Понятно. Итак, любовное гнездышко — это место, куда ты бежала от моей ярости и где ты чувствуешь себя в безопасности.

— Именно так! Я подумала о маленьком летнем домике, что позади нашей усадьбы, но там слишком открытое место. А я бы не хотела, чтобы слуги волокли туда мебель у всех на виду.

Латимер стал расхаживать по комнате, потягивая портвейн и думая. Вдруг он встал прямо перед Деборой и спросил:

— А как насчет беседки? Летней, на пирсе?

— Старая развалюха? — с неудовольствием воскликнула она. — Да еще рядом с вонючим болотом?

Латимер спокойно кивнул.

— Вот послушай. Во-первых, она на земле, которая прилегает к нашему дому, и мы можем делать там, что хотим. Во-вторых, это не на глазах у всех, никто ничего не увидит и не услышит. Что касается болота, — улыбнулся он, — насколько я понимаю, не болото привлечет Слэйда, а нечто другое.

Дебора размышляла. «Если бы не близость вонючей запруды, беседка и прямо была бы неплохим местом», — решила она.

— Я утром посмотрю. Может, к концу недели мы сможем все устроить. Латимер покачал головой.

— Нет. Я не могу тратить время. Как только я положу в карман деньги Франклина, мы тут же должны нестись в Нью-Орлеан. Это место утратило для нас все очарование. И если все будет, как задумано, мы окажемся на пакетботе, который приходит завтра днем из Нью-Орлеана, и вернемся обратно в пятницу. — Сделав еще глоток, он уставился в дальний угол комнаты. — В пятницу вечер у Джоша Манчестера, — пробормотал он, размышляя, — и я знаю, что там будет сопляк Франклин. Я, конечно, предпочел бы другое место и время, но после вчерашней ночи не могу себе позволить роскошь ждать подходящего момента. И я бы хотел вечером того же дня уехать. Но, к сожалению, на судно мы не успеем.

— Ну что ж, тогда нечего спешить и с Домиником? — спросила Дебора. Латимер улыбнулся:

— Чтобы мои планы оказались более эффективными, сперва ты должна сделать свою часть работы. Я хотел бы, чтобы завтра вечером ты удовлетворила свою страсть и получила то, о чем грезишь столько времени.

Дебора, которая уже много лет мечтала заняться с Домиником любовью, не могла не согласиться. Ее тщеславие было так велико, что она не сомневалась: единожды побывав в ее объятиях, Доминик захочет еще и еще… И, продолжая рисовать себе розовое будущее, в котором Доминик будет настолько очарован ее прелестями, что покинет жену и уедет за ней в Англию, она вздохнула:

— Ну, как скажешь, дорогой.

На утро она уже не была так радужно настроена: брат поднял ее неслыханно рано, в семь часов. И нельзя сказать, чтобы Дебора была уверена, что беседка годится для задуманного плана. Когда она осматривала полусгнившую пристань и строение на ней, то увидела, что время сделало свое дело.

Это место было некогда очень приятным. Не правильной формы пруд заполнялся чистой водой из ручейка, перегороженного бревнами. Весной цветы усыпали берега, ивы и березы склонялись к воде, а беседка, изящно отделанная металлической решеткой, возвышалась посреди узкого пирса. Не надо иметь богатое воображение, чтобы представить себе, как в прошлом здесь играли дети, гуляли люди, купались в чистой воде, попивали лимонад из высоких бокалов, сплетничали женщины.

Но это было слишком давно. Теперь пруд покрыт ряской, ручеек изменил направление, и свежая вода не попадала в запруду, которая осенью превращалась в темно-зеленую жижу из полусгнивших водорослей, и Дебора, зажав нос платком, воскликнула:

— О! Здесь так пахнет!

Проверив пол, еще вполне крепкий, Латимер заметил паутину на решетке. Похоже, много лет здесь никто не бывал. Но он полагал, что заманить сюда Доминика не составит труда.

Дебора думала иначе.

— Не может быть, чтобы ты говорил серьезно! — вскричала она, озираясь.