— Привет тебе, Тралл, — сказал Фир и передал ему вещи.

— Куда мы идем?

— Отец этой ночью был в храме, молился за помощь в пути.

— Каменный Кубок, — сказал, сверкнув глазами, Рулад. — Мать послала нас к Каменному Кубку.

— Зачем?

Рулад пожал плечами. Тралл обратился к Фиру: — Что такое Кубок? Никогда о нем не слышал.

— Старое место. Во Рву Кашенов.

— Ты знаешь это место, Рулад?

Младший брат покачал головой: — Узнал только этой ночью, когда Мать рассказала. Мы ходили до конца Рва. Конечно, внутри его непроницаемая тьма — как можно было угадать, что там сокрыто святое место?

— Святое место? А абсолютной тьме?

— Суть этого станет вскоре понятна, — ответил Фир.

Старший брат двинулся вперед, двое других пошли следом. В лес, на северо-западную тропу. — Фир, — сказал Тралл, — Уруфь раньше говорила тебе о Каменном Кубке?

— Я Мастер Оружия, — ответил брат. — Нужно было соблюдать обычаи.

Тралл припомнил, что среди этих обычаев было памятование обо всех битвах Эдур. Он подивился, почему именно это вспомнилось ему в ответ на слова брата. Какие скрытые связи пытается отыскать его разум, и почему он оказывается бессилен?

Они шли, стараясь избегать освещенных луной, лишенных тени полян. — Томад запретил нам этот поход, — сказал Тралл некоторое время спустя.

— В вопросах магии, — ответил Фир, — Уруфь главнее Отца.

— А это дело магии?

Рулад фыркнул за спиной: — Ты же был с нами в ладье Короля — Ведуна.

— Был, — согласился Тралл. — Фир, одобрит ли Ханнан Мосаг наш поход по желанию Уруфи?

Фир промолчал.

— Ты слишком часто сомневаешься, брат, — отозвался Рулад. — Это тебя связывает…

— Я видел тебя на тропе к кладбищу. После ухода Сумерек и перед восходом луны.

Если Фир и расслышал, то никак этого не показал. Даже не споткнулся.

— И что? — спросил Рулад очень уж спокойным и равнодушным тоном.

— Не надо отвечать на мои слова пустой болтовней, братец.

— Я знал, что Фир слишком занят, возвращая оружие на склад, — сказал Рулад. — Я чувствовал злодейство в приближавшейся Тьме. Так что я встал на тайной страже его нареченной, оставшейся на далеком кладбище. Я хотя и не омыт кровью, братец, но не лишен смелости. Знаю, ты считаешь, что неопытность вскармливает ростки ложной смелости. Но я не фальшив, что бы ты не думал. Для меня неопытность — это целина, еще не проросшая корнями. Я стоял на месте брата.

— Злодейство, Рулад? Чье же?

— Не уверен, но я чувствовал.

— Фир, — сказал Тралл, — у тебя нет вопросов к Руладу?

— Нет, — сухо отвечал брат. — В вопросах нет нужды… когда вы рядом.

Тралл захлопнул рот, благодаря ночь, скрывшую румянец стыда на его щеках.

Долгое время они молчали.

Тропа пошла в гору, извиваясь между поросшими лишайником глыбами гранита. Тут и там приходилось перелезать через упавшие деревья, забираться на крутые склоны. Свет луны стал мутным, и Тралл понял, что к моменту, когда они доберутся до гребня, наступит заря.

Тропа сейчас вела их к востоку — вглубь материка — между рядами сухих деревьев и разломанных валунов. Запертая в углублениях камня вода сформировала непроницаемо — черные пруды, текла ручьями поперек тропы. Небо начинало светлеть.