Только у Ларика не было никаких важных дел, потому что до летних каникул оставалась всего неделя. Могут, конечно, в последнюю минуту появиться неприятности в виде неожиданной годовой тройки по математике. Но вроде бы контрольную он написал… так себе. Скорее всего на четверку.

Ларик шумно вздохнул, заставив папу оглянуться.

– Что ты вздыхаешь? Не нравится поводок?

– Да с поводком все в порядке. А вот ты молчишь, как партизан на допросе. Давай, рассказывай про сражение, раз обещал! И про этого… Лжевора Тушинского.

– Ах, да! Извини.

Папа засмеялся и огляделся вокруг. Они уже прошли летний стадион и остановились на берегу речки.

– Не лжевора, а Лжедимитрия, которого прозвали Тушинским Вором. Это был самозванец, который назвал себя царевичем Димитрием, возглавил польское войско и захватил Москву. Но русские поляков из Москвы выгнали, и самозванец Лжедимитрий встал лагерем вот здесь.

Отец обвел рукой высокий дальний берег огромного круглого оврага – в диаметре, наверное, километра два. По оврагу протекала извилистая речка Сходня.

– Хорошее местечко выбрал, да? – продолжал он. – Заметь, с того крутого берега все подступы со стороны Москвы были как на ладони.

– А где же сражение было? – нетерпеливо спросил Ларик.

– Ну, – замялся папа, – точно сказать трудно. Здесь, наверное, и было. Я ведь так, в общих чертах знаю.

Он остановился перед большим жестяным плакатом, на котором было написано: «Сходненский ковш. Памятник природы».

– Вот видишь. Еще, оказывается, и памятник природы. Так что тебе, можно сказать, повезло. Рядом с таким местом жить будешь! По истории подготовишь доклад – пятерка обеспечена.

Ларик был разочарован. Поэтому он даже не заметил, как нажал на ручке поводка кнопку, и Остапа подтянуло к нему. Пес, не понимая, что происходит, отчаянно крутил ушастой головой. Мол, что ж такое: гулять вышли, а держат меня, как на привязи!

– А я думал, ты сейчас все покажешь… – протянул Ларик.

– Потом как нибудь – обязательно, – успокоил папа. – Мне же почитать кое что надо. Посмотри, красота какая! В этом ковше несколько Лужников поместятся. Кстати, мне кто то говорил, что здесь хотели строить самый большой в мире стадион. Представляешь, по склону оврага располагались бы трибуны, а внизу, на месте речки, – футбольное поле. Но, конечно, это нереально. Гигантские масштабы. Мяча бы никто не разглядел! Да и строить в пойме речки, наверное, из инженерных соображений невыгодно.

Но Ларику было неинтересно слушать про какой то там стадион. Вон, есть же рядом стадиончик. Вполне достаточно, если кто то любит гонять мяч. Ему жалко было, что напрасными оказались надежды на интересный рассказ о былых сражениях… Придется самому в книгах вычитывать. Ларик знал, как скор бывает папа на обещания. Наобещает с три короба, а потом займется своим спектаклем – и поминай как звали! Он уже и сейчас опять погрузился в свои мысли и забыл про Ларика с Остапом.

Правда, положа руку на сердце, это не очень угнетало Ларика. Рыться в книжках и справочниках в поисках каких нибудь интересных сведений было его любимым занятием. Покупая ему очередную энциклопедию, мама всегда удивлялась:

– Не понимаю, Лариосик: как с твоей компьютерной памятью можно перебиваться с двойки на тройку по алгебре?

Вообще то Ларик и сам этого не понимал. Хотя и догадывался… Все дело было в том, что он мог запоминать только те сведения, которые были ему интересны. Вот, например, удав, оказывается, моргает всего один раз в год. Потому что у него на глазах есть какие то особые пленки. Узнав об этом, Ларик попытался не моргать хотя бы минуту – и ничего у него не получилось: из глаз ручьем полились слезы. Вот это интересно, потому и запоминается сразу! А какой интерес в уравнениях с двумя неизвестными? Стоило Ларику подумать об иксах и игреках – и скулы у него сводило от скуки…

Он отпустил поводок.