Но произошло непредвиденное. Ларсен надеялся забрать зимовщиков вовремя, но «Антарктик» не смог к ним пробиться и вмерз во льды. Отто Норденшельду с товарищами пришлось зимовать во второй раз, а «Антарктик» затонул, раздавленный льдами. К счастью, Ларсен, высадив Норденшельда, отослал отчет в Швецию, и в Европе знали, где искать антарктических робинзонов. Шведское правительство распорядилось об отправке спасательного судна. Другие правительства дали деньги для посылки помощи Норденшельду: Англия – 3,5 миллиона золотых франков, Германия – 1,5 миллиона, Шотландия – 1 миллион. Но экспедиции Норденшельда эта помощь не понадобилась. Все ее члены были сняты с острова в ноябре 1904 года аргентинской канонеркой «Уругвай».

Период с 1901 по 1903 год, когда состоялось это гигантское ралли по южным холодным морям, был заранее назван «антарктическим годом». До конца 1903 года только Франция, входившая в число великих держав, стояла в стороне от полярных исследований. Эта несправедливость была исправлена с появлением на полярной арене исключительно оригинального человека.

Летом 1902 года на рейде острова Ян-Майен стала на якорь шхуна «Роз-Мари» (стальной корпус, 215 регистровых тонн), на которой развевался французский флаг. Остров Ян-Майен расположен в 600 километрах к востоку от Гренландии, примерно на широте мыса Нордкап. Он принадлежит Норвегии, и сейчас там находится крупная радиостанция. А в 1902 году то был крохотный рыбацкий порт. Несмотря на мощное парусное вооружение, «Роз-Мари» не имела никакого отношения к рыбной ловле. Это было прогулочное судно, хотя оно и не отличалось особой элегантностью. Капитана шхуны звали Жан-Батист Шарко.

Именно у острова Ян-Майен праздный мореплаватель Шарко, он сам говорил об этом, с первого взгляда влюбился в суровые полярные районы. Застыв в экстазе, он стоит на мостике и разглядывает вулкан Беренберг, который в своей белоснежной непорочности высится среди вод такого синего цвета, какого не увидишь и на Средиземном море. В глубине бухты скользят странные удлиненные призраки. Это – стволы деревьев, принесенные течением из северной Сибири.

– Столь невероятный, экзотический пейзаж заставил меня тут же принять решение. «Роз-Мари» была моим четвертым судном. Я подумал, что обязательно обзаведусь пятым, настоящим полярным. И если нужно, истрачу на него все до последнего су.

Давайте вернемся к началу морской карьеры этого яхтсмена. Она началась, как и у многих других, которые дальше не пошли, у пруда в Люксембургском саду, где малыш Жан-Батист играл с игрушечным корабликом. Строгий глаз няни-англичанки следит за тем, чтобы дитя не свалилось в воду, не вымазалось в грязи и играло только с хорошо воспитанными детьми.

Добропорядочная семья. Откройте словарь, и вы там найдете Шарко-первого: Жан-Мартен Шарко (1825–1893 годы). Французский врач, профессор-паталогоанатом, член Академии медицины и Академии наук. Сейчас трудно себе представить, какой славой он пользовался в конце прошлого века. Иногда по вечерам перед обедом юному Жану-Батисту приходится проводить несколько минут в гостиной, здороваясь с гостями, людьми либо известными, либо знаменитыми. Беззаботное детство и легкая юность. В эпоху, когда путешествия были роскошью, Жан-Батист посетил Италию и побывал в России с отцом, приглашенным на консультацию к царю. Однажды он робко произнес:

– Хочу быть моряком.

Профессор Шарко пожал плечами – разве можно думать о какой-то иной, а не медицинской карьере, когда имя твоего отца открывает самые заветные двери в области медицины? В ту эпоху дети и молодые люди редко спорили с отцами. Жан-Батист «занялся медициной». После смерти отца он возглавил одно из отделений клиники Салпетриер. А до этого отбыл воинскую повинность – служил врачом в полку альпийских стрелков.