|
И хорошо, что так, ведь эти люди дня не могут прожить, чтобы как-нибудь не пораниться. Я перевязал ему руку и остался у них. Пастушья хижина притулилась в распадке между холмами, все овцы Аббы находились в загоне. Как часто случается, ожидались ранние ягнята, хотя на дворе был еще только декабрь. И я задержался, чтобы помочь Аббе с трудным окотом, поскольку у Бана болела рука. К тому времени, когда двойняшки-ягнята мирно уснули перед очагом, свернувшись на коленях у Бана, а мать-овца лежала поблизости и не сводила с них глаз, короткий зимний день уже угас, завершившись багровым закатом. Я простился с пастухами и пошел к себе через гребень холма. Наступила ночь, когда я вошел в сосновую рощу над пещерой. Небо прояснилось и украсилось яркими звездами, только туманный лик луны бросал на заиндевелую землю голубые тени. Тени я и заметил. Движущиеся. Я замер на месте и присмотрелся.
Четверо мужчин находились на площадке перед входом в пещеру. Снизу, из-за терновых зарослей, доносилось бряканье сбруи их привязанных коней. Пришельцы сбились в кучу и негромко переговаривались – я слышал невнятный звук их речей. У двоих в руках были обнаженные мечи. А луна с каждой минутой светила все ярче, и новые звезды высыпали в морозном небе. Далеко внизу, у входа в долину, залаяла собака. Вскоре вслед за тем я услышал неторопливый перестук копыт. Мои незваные гости под скалой тоже услыхали эти звуки. Один из них тихо отдал распоряжение, и они все устремились вниз, туда, где стояли их кони. Но едва только они ступили на тропу, как я окликнул их сверху. Можно было подумать, что я свалился с неба в огненной колеснице. Это довольно жутко – когда в темноте у тебя над головой вдруг раздается голос человека, который, по твоим понятиям, только что въехал в долину внизу, в полумиле отсюда. К тому же тот, кто берется шпионить за колдуном, уже находится во власти страха и склонен поверить в любое диво. Один из незваных гостей испуганно вскрикнул, вожак вполголоса выругался. Их запрокинутые лица показались мне сверху, в свете звезд, серыми, словно заиндевелыми. Я проговорил: – Я Мерлин. Что вам от меня угодно? Наступила тишина, и стал явственно слышен приближающийся лошадиный скок – лошади припустились рысью, чуя дом и ужин. Я заметил, что стоящие внизу подо мною люди готовы удариться в бегство. Но вожак откашлялся и сказал: – Мы от короля. – В таком случае спрячьте ваши глупые мечи. Я сейчас спущусь. Подойдя к ним, я убедился, что они меня послушались, но руки держали вблизи ножен и сгрудились потеснее. – Кто из вас главный? – спросил я. Самый рослый шагнул вперед. И ответил вежливо, но злобно – как видно, пережитая минута страха не доставила ему удовольствия. – Мы дожидались тебя, принц. Мы посланные короля. – Это с обнаженными-то мечами? Ну что ж, ведь вас всего четверо против одного, если уж на то пошло. – Четверо против чар, – возразил уязвление вожак. Я улыбнулся. – Разве вы не знали, что мои чары не страшны людям короля? Вы могли быть уверены в радушном приеме. – Я помолчал. Они переступали с ноги на ногу, хрустя инеем. Один из них пробормотал что-то – то ли божбу, то ли проклятье – на своем наречии. Я сказал: – Ну ладно. Здесь не место для разговоров. Мой дом, как видите, открыт для гостей. Отчего вы не развели огонь, не запалили светильники и не ждали меня, укрывшись от непогоды? Они опять помялись, переглянулись. Ни один не произнес ни слова мне в ответ. При луне их черные следы вели по заиндевелой земле ко входу в пещеру. Было очевидно, что они уже побывали внутри. – Что ж, – сказал я. – Милости прошу хоть теперь. Я приблизился к святому источнику, над которым в темной нише, еще различимое, белело деревянное изваяние божества. |
