Полковник Файрсвифт кивнул Первому Ангелу, поклонился, затем отпёр выломанную дверь и покинул комнату. Несомненно, он направился прямиком в офис Нериссы, как и приказано. Я задержалась перед столом Никс.

– Что такое? – спросила она у меня.

Харкер уже наполовину вышел за дверь, но услышав её слова, остановился.

– Что то ещё, Пандора? – спросила Никс, приподняв брови.

Её взгляд метнулся к имени, которое я имела дерзость вышить на своей куртке: Пандора. В её ярко синих глазах сверкнуло веселье. В отличие от полковника Файрсвифта, Первый Ангел, грозная матерь Легиона, на самом деле имела чувство юмора. В этом заключалась двойственность Никс; одной ногой она стояла на Земле, а другой в раю – она находилась между мирами людей и богов. Это мне в ней и нравилось. Она каким то образом умудрялась быть и тем, и другим; она могла балансировать эти половины. Если бы она не обокрала Неро и не пыталась манипулировать мной – если бы я могла по настоящему ей доверять – мы могли бы быть хорошими друзьями.

– Да, есть кое что ещё, – сказала я Никс. – Разве вы не беспокоитесь о том, что найдёт Нерисса, если проведёт полное обследование меня?

Никс взглянула на Харкера.

– Он уже знает, – сказала я. – Сам догадался.

– Тебе повезло, что полковник Файрсвифт не догадался.

– Нам обоим повезло, – ответила я с натужной улыбкой.

Никс вздохнула.

– Леда, ты всё принимаешь слишком близко к сердцу.

Она хотела использовать меня как оружие. Она пыталась шантажировать меня, обещая сохранить мой секрет в тайне, если я буду управлять оружием рая и ада для неё.

– Конечно, я принимаю всё близко к сердцу. Потому что это нормально  – принимать такие вещи близко к сердцу, – сказала я. – И, между прочим, вы тоже принимаете вещи близко к сердцу.

Никс нахмурилась при моём напоминании, что они с Ронаном сейчас не ладят – и все об этом знали. Но она тут же отбросила свой дискомфорт и продолжила говорить о деле.

– Доктор Хардинг – твоя подруга, – она помедлила, словно пыталась распробовать эти слова на языке, как вино. Затем вытащила телефон и быстро что то напечатала. – Я только что запретила ей обсуждать результаты тестов моих ангелов с кем либо, кроме меня.

Очевидно, Никс не собиралась полностью полагаться на дружбу. Я не удивилась. В отличие от полковника Файрсвифта она понимала и ценила узы любви и дружбы, но это не означало, что она безгранично в них верила. Никс – из тех, кто всегда должен иметь запасной план. Ей нужно иметь слои брони, защиты – сейчас, наверное, это как никогда актуально, потому что Ронан скрывал от неё кое какие секреты.

Когда мы с Харкером вышли из офиса Никс и направились обратно к Нериссе, он прокомментировал:

– Никс даже страшнее Файрсвифта.

– Ага, – согласилась я. – Полковник Файрсвифт игнорирует свои эмоции; он закупоривает их в бутылку. Но Никс – нет. Она чувствует не меньше нас. Я знаю, что она сочувствует моему положению – сочувствует мне – но всё же это не останавливает её от выполнения своих планов от начала до конца. Это не парализует её. И это не мешает ей манипулировать мной, если она посчитает, что это лучший способ обеспечить выживание Легиона.

Мы добрались до офиса Нериссы как раз в тот момент, когда полковник Файрсвифт уходил оттуда.

– Чем вы двое занимаетесь, увиливаете от работы? – ворчливо потребовал он.

– Мы не увиливали от работы, – ответила я. – Первый Ангел просто хотела обсудить с нами кое что.

Полковник Файрсвифт выглядел так, будто не поверил ни единому моему слову. Его эго просто не допускало вероятности, что Никс захотела поговорить с нами, но не с ним, ведь его ранг ангела выше нашего.