– Ах ты, умница, – почему-то говорила ей соседка. – Хорошая собака, молодец!

– Садись, пять, – снова машинально пробормотала я.

Пыль оседала, открывая картину неожиданных разрушений. На узком тротуаре, как раз там, где устраивала привал уставшая старушка-учительница, лежал помятый и разбитый короб с непонятным барахлом.

Осмотревшись и углядев дырку в стене под крышей, я поняла, что случилось: сорвался и упал тяжелый кондиционер. Вместе с одним кронштейном – второй так и торчал в стене одиноким крюком.

– Витька, черт безрукий, ты как новый кондюк повесил? На сопли свои налепил его?! – донеслось сверху.

Тетя Соня Соломонова из второго подъезда, опасно перегнувшись через перила своего балкона, рассматривала дырку в стене и ругала супруга. Тот появился в окне, высунулся наружу, зачем-то пощупал уцелевший кронштейн и снова спрятался, плотно закрыв раму.

– Убью, бестолочь! – убежденно пообещала тетя Соня нам с Татьяной Васильевной и тоже скрылась в квартире.

– А я же как раз там стояла, на том самом месте, – опустив взгляд с горних высей, где бушевал ангел возмездия тетя Соня, на разбитый кондюк, поразительно спокойно сказала старушка-учительница. И вдруг охнула, схватилась за сердце – осознала: – Да если бы собачка не увела меня, не спасла…

– Тихо, тихо, – я подхватила Татьяну Васильевну под локоть, помогла дойти до ворот и присесть там на выступ-лавочку. – Все хорошо, обошлось, ничего страшного не произошло… пока. – Тут я оглянулась на окна квартиры Соломоновых, где что-то страшное могло происходить прямо сейчас. – Надеюсь, тетя Соня не убьет дядю Витю…

– За сорок лет не убила – и сейчас пощадит, – хмыкнула Татьяна Васильевна и огляделась: – Собака где? Спасительница моя. Иди сюда, хорошая, иди ко мне, умница!

Хорошая умница охотно подбежала к нам и села у ног старушки, преданно глядя ей в лицо и, кажется, улыбаясь. Я плохо разбираюсь в собачьей мимике – опыта маловато. Всего-то одного мопса продолжительно наблюдала в локдаун, да и у того единственная мина была – гримаса неизбывного страдания.

– Ты, деточка, бездомная, да? – сочувственно спросила соседка собаку. – Как жаль, что я не могу взять тебя к себе, мои кошки мне этого не позволят… Но хотя бы накормить тебя, милая, я просто обязана.

Она встала, беспомощно посмотрела на свой портфель – тот, помятый и пыльный, похожий на подсдувшийся мяч, валялся в нескольких метрах от нас.

Я сбегала и принесла старушке ее злополучную ручную кладь. Хотела проводить Татьяну Васильевну до квартиры, помочь ей донести портфель, но она решительно воспротивилась:

– Сама дойду, я уже в полном порядке. А ты, деточка, с собачкой побудь тут, пожалуйста, чтобы не убежала она. Я ей вкусненького принесу… Сидеть! Ждать! – велела она псине и пошла в свой подъезд.

Сидели и ждали мы минут пятнадцать, не меньше. Что поделаешь, старенькие бабушки – они не скороходы. За это время я успела пообщаться с полудюжиной соседей, встревоженных эффектным падением соломоновского кондюка.

Обсудив случившееся, народ сошелся во мнении, что Татьяне Васильевне чудесным образом повезло, а дяде Вите Соломонову – вовсе наоборот. Надо добиться от РЭПа проверки навесных конструкций типа «кондиционер бытовой», потому что те у нас налеплены, как ласточкины гнезда, во множестве, а чудо-собачек на всех не напасешься.

– Свалится такой гроб с музыкой кому-то на голову – и привет! – веско молвил Василий Челышев – глава многодетного семейства, живущего на первом этаже.