Мы позавтракали чем бог послал и я быстренько оделась, собираясь к Оксане.

— Доча, у нас молочка дома нет, — скромно потупив взор, появился папаня на пороге прихожей. — А мне врачи вот прописали его от вредности.

— От чего? — поразилась я. Папенька у меня конечно алконавт еще тот, крайне несерьезная личность, но он тише воды ниже травы и вредности в его характере ни на грош. Святая простота, из той, что хуже воровства.

— Так жизня у меня больно вредная, — тяжко вздохнул папенька и почесал в затылке. — Мать твоя мне в незнамо какое наказание послана, все соки из меня выжала.

— Куплю я тебе молока, — жалостливо кивнула я. Да, папеньку я полностью понимаю, с моей маменькой жить — хуже каторги не придумаешь. — А чего в деревне-то не живется? И от матери подальше, и поспокойней тебе.

— Да там домишко немного детворой подпален, не досмотрел чуток, — воровато потупил глазки папенька и предложил, — слышь, доча, ты мне денежку оставь, я сам молоко-то куплю, чего тебя тревожить, — и папик с надеждой посмотрел на меня. Ага, нашел дуру, пакет молока пятнадцать рублей, Балтика столько же.

— Мне не трудно, — усмехнулась я.

Папаня заметно скис.

— Куда пойдешь, дверь запереть не забудь ради бога, — крикнула я ему с порога.

— Поучи еще меня, — заворчал расстроенный отец.

А что поучи? Однажды он наклюкался у меня и ушел, двери настежь. А я днем, понятно, спала, прикорнула в кухне на диванчике, с которого великолепно просматривается входная дверь. И вот представьте — просыпаюсь я оттого, что у входа стоит дама и громким голосом зовет хозяев. Я, слегка продрав глаза, в одном нижнем белье, слегка прикрытая пледом, с возмущением интересуюсь, как она сюда, собственно попала. Выяснилось, что дама пришла навестить моих соседей, дома их не застала, и увидев распахнутую дверь моей квартирки решила попросить хозяев передать гостинец. Я в изумлении поинтересовалась — что, дверь прямо так и была распахнута? «Я ее совершенно не трогала», — уверила меня дама. Папик, к его счастью, не появлялся у меня с тех пор очень долго, его счастье, я была просто в ярости!

Послал же мне бог наказание! У других родители как родители, в кино салажат своих водят и подарки дарят по праздникам, а у меня папаня — алкаш и мамик — заслуженная учительница! Тьфу!

Я выскочила из подъезда и поехала на лифте вниз, в гараж. Бээмвушка, ласточка моя, была жива — здорова и не сточена коррозией за несчастные пару месяцев. Все-таки я слишком долго была за границей — успела соскучиться по совершенно привычным вещам. И потому я с удовольствием осмотрела знакомый салон, и выехала из гаража в отличном настроении.

И тут зазвенел сотовый.

Я посмотрела на его окошечко и подавила спонтанное желание перекреститься. Бог не выдаст, свинья не съест, а я всего сутки в России, так что может и все обойдется.

— Алло! — бодро чирикнула я.

— Маня! — холодно произнесла мать, — почему я в самую последнюю очередь узнаю о твоем приезде? Возможно я и не самый важный человек в твоей жизни, но я ведь твоя мать! Я ночей не спала, тебя растила, тянулась из последних сил. И так ты меня благодаришь за все это!

Не пронесло. Я тяжко вздохнула и сказала:

— Мам, кончай концерты, а? Я вчера с дороги была, устала жутко.

— Почему ты мне не позвонила? — оскорбленно вскричала мать. — Неужели нельзя было позвонить и сказать номер рейса, я бы встретила.

— Мать, ты бы не встретила, — как можно мягче сказала я.