— Ну, так что, Дмитрий Иванович, готовы России послужить? — перебил мои невесёлые размышления Дубельт.

— Я-то готов. А готова ли Россия своих «героев»… отблагодарить — возвращаю ему. И всегда же эти, власть имущие, давят на патриотизм. Вот же… с…

— И на что Вы намекаете?

Он что, одессит? Вопросом на вопрос отвечать?

— Отдадите мне имение Кологривовой в деревне Медвенка около Тулы. Её всё равно пора в Сибирь за её то художества сослать — брата-то я её убил. Возможно, и покушение на меня она организовала. Надо хоть одного врага чужими руками убрать… и подальше, подальше.

— Это будет сложно — растягивая слова, Дубельт.

— Но нет ничего невозможного. Так, Леонтий Васильевич — возвращаю ему.

— Ну-у. Тогда Вы на пять лет поступаете ко мне на службу. Будите выполнять мои личные задания.

— Х-м — вырвалось у меня.

— Три. Он мне тоже нужен — вмешался Мальцев.

Ой, как они вместе «играют» дуэтом. Молодцы, на одного бедного меня два таких «зубра». Налицо сращивание капитала с силовыми структурами.

— Но тогда и все расходы, на Вас — Дубельт.

— И что? Ещё и трофеями делиться? — я уже начинаю сожалеть об этом разговоре.

— Тут всё сложно. Будем обсуждать при каждом задании — генерал-майор, почувствовав, что я сейчас откажусь от сотрудничества.

— Хорошо.

— Сколько Вам надо время на подготовку?

— Дней пять пока все приедут — думаю, что все соберутся и из Тулы и из Гусь-Мальцевского.

— Хорошо шесть, но не больше. И так опаздываем. Мой человек приедет сюда при отправлении. Он и Ваши документы привезёт. А я отбываю в Санкт-Петербург — подвёл итог Дубельт.

Сейчас, по закону помещик не мог отправиться в поездку по стране без разрешения гражданских властей. И даже высокопоставленные чиновники — губернаторы и вице-губернаторы — не могли покинуть опекаемые губернии, не испросив предварительно разрешения у императора. Вольно перемещались по стране только отставные военные да беглые бабы и мужики. Однако в отношении беглых существовали суровые, пусть и не всегда быстро исполняемые законы. Но это по закону, а на деле платили взятки и ехали. А аристократы вообще на всех и всё плевали. Мне же придётся ехать далеко, да ещё на не так давно присоединённые территории. Без бумаг, ну никак. А то вдруг ещё на какого-нибудь большого военного дуболома наткнусь. Нижние же чины, стоящие на страже брали деньги, и просто не докладывали наверх. Тем более им часто задерживали, а то и не платили положенных денег. Всё как всегда, суровость закона компенсируется необязательностью его исполнения.

— Не очень хорошая идея превращать мой дом — начал Мальцев.

— Только в этот раз — перебивает Леонтий Васильевич.

После ухода Дубельта мы принялись писать письма. Не знаю, сколько написал их Мальцев, но мне пришлось написать целую стопку в Тулу. Радовало то, что ручкой это делать стало намного удобней. Ох и немало я клякс наделал по первой. Много пришлось переписывать, когда писал гусиным пером. А сколько «хороших» слов произнёс во время такого испытания нервов. Жаль, но уже появились бумажные конверты (с 1820 года) и тут мне уже предложить нечего. Вздохнул, запечатывая письма. Хотя я всё равно слугами отправляю, а не почтой.

Дальше я Мальцева не видел. Иван Акимович куда-то уехал по своим делам, не поставив меня в известность. Даже как-то обидно стало. Ну что же не маленький, никто меня за ручку водить не будет. Мажордом передал, что я могу здесь оставаться и заниматься своими делами.