|
.. испугалась возмездия. Плохо было Тане? Конечно, плохо. А гордость не позволяет сказать об этом открыто... За стеклами шкафов поблескивают корешки книг. Малейшая вина виновата! "Бери в руки розги и секи. Секи шибче, секи, не смущаясь! Смело пиши всякое лыко в строку..." Это иронизирует Щедрин. А вот Достоевский: "Есть такие вещи, которые никогда не возьмешь силою... Вспомните басню - ведь не дождем, не ветром сдернуло плащ с путника, а солнцем..." Доброты у нас подчас мало, доброжелательности друг к другу. Вот о чем нам надо подумать! В данном случае никому другому, как Юре, и не дано спасти Таню. Если он сумеет не напоминать, если сумеет забыть то, что произошло. Тогда и Таня сумеет забыть... "Вот едет сейчас Юра в метро, - продолжал размышлять я. - В пестрой рубашке, в модных брючках, в узконосых ботиночках. Чистой воды стиляга! Какая-нибудь девица заглядится на него: с таким парнем можно и потанцевать, и посидеть в ресторане. Кто-нибудь из пассажиров постарше пренебрежительно скосит глаза и подумает, что перед ним "продукт времени". Но никто не подумает, что Юра взаправдашний рыцарь, что он действительно продукт времени - продукт нашего времени, революционного, героического, романтического..." На следующий день он не утерпел, забежал ко мне один. - Ваше впечатление? - спросил он. - Как Таня? - Юра, вы уверены, что ничто уже не повторится? - Не знаю, но все-таки есть для нее нечто, что сильнее всякого бога, - раздумчиво сказал Юра. - Мы пришли к ней вчера домой, мамы ее еще не было. Таня посмотрела на меня, чуть улыбнулась и взяла со стола книгу. Раскрыла и показала свай комсомольский билет. Ей предстоит еще много неприятных объяснений, неизвестно, оставят ли ее в комсомоле, но билет свой она сохранила. - А вы не боитесь, что достаточно ее ранить - и она снова... - И это я понимаю, - согласился он. - Но я бы не простил себе, если бы оставил ее в беде. - А вы действительно готовы связать с нею свою жизнь? - Не знаю, - еще задумчивее сказал Юра и порозовел, как и тогда, когда впервые рассказывал мне о Тане. - Ничего я еще не знаю. А я... я посмотрел еще раз на Юру и пожалел о том, что не у всех есть такие друзья. 1966 |
