— Император…да, точно!

— …

— Он же такой старый. Сколько ему? — Спросил я.

— Да как ты смеешь в таком тоне выражаться об отце нашего государства, щенок!?

Уголки моих губ расширились в ехидстве.

"Толсто, очень толсто, Беатрис…"

— Да ему уже далеко за шестьдесят. Сама не понимаю, как такая рухлядь ещё может сидеть на троне? Все знают, что ему осталось недолго…

За, казалось бы, небольшое время — всего около часа, мы с Беатрис стали отлично общаться, поймали общую волну.

Постоянно оглядываясь на цветущее от смешков белощёкое лицо, всё больше понимал, что оно мне нравится. И дело даже не в том, что Беатрис была от природы симпатичной, нет. Симпатичных людей на свете много — и далеко не каждый будет вам нравиться. Голос, улыбка, слегка лохматые волосы — всё это излучало притягательную силу и заставляло радоваться. Хотя, возможно, что всё дело в её прекрасных, упругих ягодицах. Всё может быть.

"Да" — я замедлил шаг, пропустил девушку вперёд и осмотрел её сзади, — "ягодицы здесь играют далеко не последнюю роль…"

— Чего ты тормозишь? — Опять схватила меня за руку и заставила ускориться. — Мы ещё должны успеть на ежечасные песнопения. Сегодня выступают в последний раз. Это моё любимое.

Мы подошли к небольшой деревянной сцене, на которой стояли дети лет десяти — двенадцати на вид. Они выглядели уставшими, помятыми. Было видно, что их через силу заставляют тут находиться.

Пока дети готовились к пению, мы с Беатрис присели на лавочки, что стояли напротив сцены. Лавочки были длинные, но всего пять штук. Ни одной живой души, кроме нас, здесь не было.

Спустя пять минут детишки выстроились в ряд, нацепили на себя громоздкие жёлто-синие шляпы, от которых сгибались спины, и начали петь.

— Наш Импера-а-а-тор непоколеб-и-и-мый, си-и-льный, краси-и-вый…

Он всех врагов победит, и страну защитит!

С утра-а и до ве-е-чера зажига-а-ем все свечи мы

В честь нашего-о-о-о-о люби-и-и-мого-о-о-о!

Смешинки одна за другой слетали то с моего языка, то с языка Беатрис.

— Ну что, как тебе? Нравится?

— Очень…!

Из центра ряда вперёд выступила девочка, выглядевшая самой бодрой из детей. Она сняла шляпу и во весь голос завопила последнюю строчку:

— В ЧЕСТЬ НАААШЕЕЕГООО, ЛЮБИИИМОООГООО! — С видом полного удовлетворения девочка шагнула обратно в строй и продолжила петь.

Когда представление закончилось, откуда-то вылезла престарелая женщина и отчаянно захлопала в ладоши.

— Молодцы, ребятки, молодцы!

Из-за того, что я сильно опоздал на нашу прогулку, больше сегодня мы никуда не успели. Все развлечения на ярмарке были свёрнуты. Досада охватила меня. С томным видом шагали с Беатрис в обратную сторону.

По законам жанра я должен был взять её за руку, но этого не делал. Как мы дошли до места, где должны были расходиться, внутри меня появилось невыносимое желание… И я приблизил свои губы к губам Беатрис.

Глава 9

Похоть проклятая

Ещё в нашу первую встречу, в тот раз, когда Беатрис поцеловала меня на прощание, я почувствовал это. Почувствовал, как по телу растекается приятное покалывание и наступает тянущее расслабление. В ответ на её короткий поцелуй мне ужасно захотелось прикоснуться к ней, приобнять, продлить процесс до бесконечности. Это было несколько недель назад. Сегодня хотелось большего.

Теперь мы стояли между двух домов, там, где нет ни одной живой души.