С каждой прожитой секундой вся прелесть мира все больше и больше сходила на нет, разжигая в груди настоящую бурю страстей, а также мыслей, главной из которых была: «А что будет, если я не добегу?»
Испытывать судьбу желания не было никакого, посему я постарался как можно мягче и незаметней произвести замену своих ног на свой вещмешок под прелестной головкой пани принцессы. Похоже, результативно. Она даже не пошевелилась, когда я медленно встал с лавки, вслушиваясь в ее мерное дыхание. Ну что ж, маленькая, но победа. Веселым аллюром я проскакал через оградку и газончик к дутому зеленому шару пушистого кустика, трясущимися руками нащупывая в штанах сокровенное, дабы с облегчением выдохнуть спертый воздух в груди. Делая свое черное дело, я вертел головой по сторонам, опасаясь прохожих и на свою беду совершенно позабыв прикрыть тыл.
– Барон! – страшный шепот долетел до меня из-за спины. – Это что у вас такое?
– Япона мать! – на чистом русском огласил я окрестности, за малым от изумления не надув себе за воротник, и уже на финорском, страшно округлив глаза, обратился к принцессе: – Катрин, ты же спала?! Как тебе не совестно, так тихо подкрадываться к людям?
Я суматошно дергал шнурочки-завязки на штанах, пытаясь заправить свою свистульку обратно трясущимися руками, ощущая, что краснею, бледнею и заикаюсь одновременно. Вот же паршивка, чуть до смерти не напугала!
– У вас такое лицо было, когда вы ускользали, загадочное. – Она растерянно рассматривала мою суету сует. – Я и подумать не могла, что вы… эм-м-м… Казалось, будет нечто другое, не то, что сейчас…
– Боги! Принцесса, я вас умоляю, отвернитесь уже, иначе я никогда эту сосиску назад в штаны не затолкаю! – рассердился я сам на себя за свой мандраж.
– Ой, простите! – Она еще умудрилась присесть с растопыркой платья передо мной, прежде чем отвернулась.
– Это вы меня простите. – Я наконец-то совладал с руками и всем остальным. – Право слово, так неудобно вышло.
– Бабушка говорит, что естественно, то не безобразно, – ввернула она старинную мудрость. – И уж если совсем по совести, барон, думаю, теперь моя очередь.
– …! – У меня не было слов, когда она произнесла это, повернувшись ко мне и залихватски подмигнув.
– О, полноте, барон! – Она улыбнулась. – Все мы люди, давайте, не стойте столбом, пропустите даму и будьте так добры, последите за дорожками, дабы перед людьми не оконфузиться.
Вот она суровая правда жизни, принцессы тоже… кхм… люди. Назовем это так и, как говорится, пусть бросит камень тот, кто не без греха.
– Молодые люди, вы совсем, что ли, с ума сошли? – раздался суровый мужской голос. – Это вам не нижние городские кольца, где можно справлять нужду где попало!
– Ой! – пискнула Катрин, а я с замиранием сердца уставился на патруль городской стражи из трех сурового вида дядечек, что, насупившись, взирали на нас.
– С виду приличные люди! – Мужчина с нашивками на рукаве, явно старший группы, пихнул своих сослуживцев, дабы те отвернулись от суетящейся дамы. – Что скажут ваши родители?
– Товарищ милиционер. – Я задумчиво почесал затылок, поправившись: – Господин стражник, вы уж простите нас, так уж вышло, с утра на ногах, такой сумматошный день.
– Отлично, – фыркнул он. – Мы тоже с утра на ногах, предлагаете нам теперь к вам присоединиться?
– Нет, э-э-э… – Признаться честно, я как-то растерялся, в этом мире меня еще за безобразия не останавливали полицаи. |