Можно утверждать, что жизнь землеройки, прожитая за отведенные ей полтора года, соответствует жизни слона, которую он прожил за свои семьдесят лет, поэтому нагромождение в миллион раз больше клеток (как у слона по сравнению с землеройкой) и строительство соответственно гораздо более сложной организации ничего не дает. Тем не менее это не совсем так. Возросшие размеры обусловливают большую силу и энергию, меньший страх перед хищниками, большую независимость от незначительных превратностей погоды. Короче говоря, большое животное реже бывает добычей, чем маленькие.

Снова возможна аналогия с городом. Большому городу требуется гораздо более сложная организация, чем небольшому городку. Его транспортные проблемы гораздо больше, в нем намного больше грязи и шума, опасность от пожаров, землетрясений или других природных катастроф для него несравненно выше. Потрясающе сложная организация, определяемая размером города, поддерживает его жизнеспособность, однако есть повод для дискуссии, действительно ли жить в небольшом городке столь же удобно (или даже более удобно), чем в метрополисе. И все-таки значительный размер – это не напрасные затраты, именно большие города нации являются центрами ее интеллектуальной жизни, искусства и культуры и даже благосостояния и комфорта. В Париже и в Нью-Йорке есть нечто такое, чего не может предложить вам какой-нибудь Аббервилль или Уичито (при всей к ним любви и уважении).

Но, снова возвращаясь к организму, в том, что касается человека, он является долгожителем, как с точки зрения сердцебиения, так и в абсолютном времени. Этого нельзя объяснить самой клеткой, поскольку человеческая клетка заметно не отличается от тех, которые обнаруживаются в других организмах. Тогда нам остается только рассмотреть нашу межклеточную организацию. Мне кажется, что долгая жизнь основана на том факте, что межклеточная организация у нас гораздо более развита, чем можно ожидать от одного нашего размера. Следовательно, для распада ей потребуется больше усилий и напряжения, чем может потребоваться межклеточной организации любого другого живого создания. Наверняка по этой причине нам нужно больше времени, чтобы постареть, и мы живем дольше, прежде чем умереть.

А значит, нам требуется больше времени, чтобы созреть. Нам исполнится тринадцать лет, пока мы достаточно созреем для воспроизведения себе подобных, и восемнадцать, когда мы достигаем нашего полного размера и силы. Ни одному другому млекопитающему не требуется для этого столько времени. Определенно, продолжительный период нашего созревания подтверждает тот факт, что для полного развития высшей человеческой межклеточной организации требуется больше времени.

Нет необходимости считать межклеточную организацию чем-то слишком абстрактным, чтобы унизиться до материального. Та часть организма, которая ближе всего связана с этой организацией, – нервная система (часть организма, которой я не коснулся в этой книге). Ключевой орган нервной системы – мозг, и если и существует человеческий орган, который особенно необычен, так это мозг. Человеческий мозг по размеру не представляет собой ничего исключительного и чудовищного. Ни одно существующее на земле создание размером с человека не приближается к нему по величине своего мозга. Слон имеет несколько больший мозг, но этот мозг должен осуществлять контроль над гораздо большим телом, чем у человека.

Выходит, мы пришли к заключению, что существуют два аспекта человеческого организма, которые далеко, очень далеко выходят за рамки общей модели млекопитающих. Один – это гигантский мозг человека, а другой – большая продолжительность его жизни. Будет довольно странно, если окажется, что между ними нет никакой связи.

Эта книга посвящена частям человеческого тела, отдельным органам, составляющим его. Может показаться, что то, чего я не коснулся, а именно нервная система и другие органы, контролирующие межклеточную организацию, представляет собой лучшую половину и, действительно, составляет то, что наиболее присуще и характерно человеку.