– На что? – Празер ничего не понимал.

– Пошли. Выводите из камер Карла Ли и Куртиса Тодда, – приказал Оззи. – Подгоните к дверям мою машину. Приведите Тодда сюда – хочу его проинструктировать.

Минут через десять двери тюрьмы распахнулись, и группа помощников шерифа, окружив арестованного, повела его по дорожке к стоянке. Спереди и сзади человека в темных очках и наручниках, которые, правда, были не застегнуты, шли по два полисмена, справа и слева – по одному. По мере того как идущие приближались к толпившимся на стоянке журналистам, все чаще раздавались щелчки затворов фотоаппаратов, жужжание кино – и видеокамер. Слышались вопросы:

– Вы признаете свою вину, сэр?

– Вы не признаете своей вины, сэр?

– Что вы скажете суду, сэр?

– Мистер Хейли, а может, вы действовали в состоянии помешательства?

Арестованный усмехался и продолжал медленным шагом идти к патрульным полицейским автомобилям. Полицейские мрачно улыбались, не обращая внимания на окружавшую их толпу. Фотографы принимали немыслимые позы, стараясь в самом эффектном ракурсе запечатлеть наиболее известного на сегодняшний день преступника в США.

Внезапно на виду у всей страны, прильнувшей к экранам, ничуть не смутившись присутствием охраны и дюжины фоторепортеров, ловивших каждое его движение, арестованный бросился бежать. Он совершал немыслимые скачки, дергался из стороны в сторону, высоко подпрыгивал на бегу, уворачивался от воображаемых пуль. С дикой скоростью он пересек автостоянку, перепрыгнул через кювет, пересек автостраду и скрылся из виду на противоположной стороне дороги, в зарослях высокого кустарника. Толпа газетчиков разразилась криками, кое-кто даже попытался броситься вдогонку за беглецом. Ко всеобщему удивлению, помощники шерифа кинулись в обратную сторону, наглухо закрыв за собой двери тюрьмы и оставив стервятников в разочаровании описывать на стоянке все новые и новые круги. Беглец же, очутившись в зарослях, снял наручники и спокойным шагом направился к себе домой. Куртиса Тодда выпустили из тюрьмы на неделю раньше.

Оззи, Мосс и Карл Ли через неприметную боковую дверь быстро покинули здание тюрьмы и тихими улочками подъехали к месту отправления правосудия, где их ждали заместители Оззи, чтобы провести внутрь.

* * *

– Сколько там всего ниггеров? – испуганно прокричал Буллард Пейту.

– Целая толпа.

– Великолепно. Целая толпа черномазых! И наверное, такая же толпа всякой деревенщины?

– А вот этих очень мало.

– Зал полон?

– Битком набит.

– О Боже! А ведь это только предварительное слушание! – Буллард не мог говорить спокойно. Он прикончил одну бутылку водки, и Пейт тут же подал ему другую.

– Спокойнее, судья.

– Брайгенс! Это все он виноват! Мог отказаться от слушания, если бы захотел. Я же просил его. Дважды просил! Он знает, что я все равно отошлю дело большому жюри. Знает! У нас каждый адвокат об этом знает. А теперь мне придется довести всех ниггеров до белого каления, потому что я, видите ли, не могу тут же освободить Хейли из-под стражи, а вся эта деревенщина тоже начнет сходить с ума, поскольку не в моей власти привести приговор в исполнение тут же, в зале суда. Брайгенс мне за это ответит. Он красуется перед камерами. Мне нужно думать о перевыборах, а ему нет. Или все-таки нужно?

– Ему не нужно, судья.

– Как там с охраной?

– Охраны достаточно. Шериф вызвал резерв. Вы в безопасности.

– Что насчет прессы?

– Она заняла передние ряды.

– Никаких камер! Хейли здесь?

– Да, сэр. Он сидит рядам с Брайгенсом. Все готовы, ждут только вас.

Его честь наполнил пластиковый стаканчик неразбавленной водкой.