|
Короче говоря, он поставил мотоцикл посреди двора и медленно побрел к дому. Но так никогда до него и не дошел. Внезапно он замер и посмотрел на землю, потом стал ходить туда-обратно, потом кругами, наконец, присел на карточки, встал, обошел дом и спустился к реке и мосткам. И тут с ним случилось это: в мозгах у него в кромешной тьме вдруг зажглась лампочка. Монетка упала в автомат, «чпок» — и встала на место. Он все понял. И понесся как угорелый. Бегом вернулся к мотоциклу, вскочил в седло и со всей силы нажал на педаль, но мотор не желал заводиться, и он нажал снова и снова, и вдруг мотор сработал, нежданно как выстрел, немец упал грудью на руль, пулей пронесся по дорожке и вылетел на большую дорогу, пустая коляска так чиркнула на повороте, что снег встал столбом. Юн, возвращавшийся из школы с сумкой под мышкой, как раз входил в этот же поворот, он услышал мотоцикл и едва успел отскочить в кювет, чтобы его не сбили и не переехали. От резкого рывка сумка раскрылась, и все его книжки разлетелись. Солдат и глазом не повел, только поддал газу и полетел к кругу, где церковь, магазин и мост через реку.
Я так и вижу это. Юн, стоя в снегу, пытается собрать свои вещи, а его мама везет вверх по реке мужчину, который пытается получше распластаться на дне. Трудно одной грести против течения, когда в лодке двое, даже при том, что в это время года течение несильное, так что они продвигаются медленно. Они все еще далеко от сэтера, где мой отец стоит, наклонившись к столу, и плотничает, и не подозревает, что она спешит к нему. Мужчина в лодке дрожит и матерится, плачет и снова матерится, женщина на веслах тоненьким голосом просит его быть потише, но он держит в охапку свой рюкзак, стиснув в замок руки, и остается в своем мире.
Франц стоял у себя в кухне, открыв окно, потому что он так жарко натопил печь, вернувшись с работы из леса, что теперь надо было проветрить. Было еще светло, он курил и вспоминал, почему он так и не женат. Этот вопрос занимал его каждый год от первых тишком вползающих холодов до Рождества и еще чуток, но с Новым годом Франц отбрасывал эту мысль. В вариантах недостатка не было, и, стоя у открытого окна с сигаретой, он силился и не мог вспомнить, почему же он не женился, ему представлялось совершенно абсурдным, что он живет один. А потом он услышал, что по дороге на той стороне реки на бешеной скорости мчится мотоцикл. В пятидесяти метрах от его дома был мост, по другую его сторону и метрах в двадцати поодаль стоял патруль в зелено-мышиной шинели, дуло автомата торчало из-за плеча, патрулю было зябко и скучно. Он тоже услышал мотоцикл и сделал несколько шагов в том направлении. Из-за ограды показалась макушка мотоциклиста в каске, но вот Франц увидел его целиком, водитель прижался к рулю, чтобы уменьшить сопротивление ветра, и ему оставалось до круга всего ничего. Целый день небо хмурилось, но теперь, перед заходом солнца, оно вдруг появилось на юго-западе и под низким острым углом бросило желтую тень на всю долину, осветило реку и все на ней и послало луч слепящего света в глаза Францу, что пробудило его от мыслей о женитьбе и о длинной веренице шатенок и блондинок, истомившихся, по его мнению, в очереди, и до него вдруг дошло, что именно происходит на той стороне реки. Он швырнул сигарету в окно, крутанулся на месте и выскочил в прихожую, на бегу выдергивая из ножен на поясе нож, грохнулся на колени и закатал половик в трубу. Он всадил нож в щель в полу, нажал, подцепил четыре сбитые вместе половицы, откинул их в сторону и сунул руку под пол. Он знал, что этот день придет. И был к нему готов. Сейчас важно было не сомневаться, и он не колебался ни секунды. Из ниши под полом он извлек детонатор, проверил, на месте ли провода и не окислились ли, зажал его между колен, крепко сжал рукоятку, один раз глубоко вдохнул, и выжал ее вниз. Дом качнуло, зазвенели стекла, Франц выдохнул спрятал детонатор обратно под пол, положил половицы на место и забил их кулаком, раскатал половик, и все стало выглядеть, как пять минут назад. |
