Он взялся за голову. Тут зазвонил телефон. Единственное желание, которое было у Турецкого в этот момент, – это швырнуть его об стенку. Но он сдержался и продолжал сидеть, зажав голову руками и стараясь думать: возможно, все не так плохо, как кажется? Возможно, это ниточка? Возможно, все не так плохо, как кажется, возможно, все еще хуже?

Телефон не замолкал, кто может так упорствовать? Меркулов? Жена?

Теперь добавился еще один звонок – ему звонили и на мобильный. Турецкий посмотрел на определитель номера – это был Грязнов. Турецкий нажал на кнопку «talk».

– Саня, – радостно сказал Грязнов, – я в тебя с двух стволов, в смысле – с двух телефонов, где там, думаю, мой кореш подевался…

– Слава, будь другом, – жалобно сказал Турецкий, – иди к черту, а?

Авиакомпания «Аэрофлот – Российские международные авиалинии» имеет головной офис по адресу: Фрунзенская набережная, дом номер 8. Вот те на. В двух шагах от его собственного, Турецкого, дома. Это что, знак судьбы? Может, плюнуть да закончить на сегодня? А завтра с утра заскочить в «Аэрофлот»?

Нет уж. Надо пробить эту стену сегодня. Ну ка еще раз… Этот номер он уже знал как собственный, пальцы жали на кнопки телефона автоматически. Но снова ничего не вышло.

– Очень жаль, но Валентин Степанович только что уехал в КБ Туполева. – Это, кстати, был незнакомый Турецкому голос, наверно, – другая секретарша.

Проклятье.

Стук в дверь.

– Можно, Сан Борисыч? – Заглянул Миша Федоренко. – Мы приехали.

– Отлично, – обрадовался Турецкий.

Федоренко завел в кабинет женщину лет тридцати в очках в большой роговой оправе. Представил ее:

– Ирина Васильевна Богучаева, руководитель пресс службы Шереметьева 2.

У Ирины Васильевны было напряженное, чтобы не сказать – испуганное лицо. Турецкий сделал знак Федоренко, и тот ушел.

– Хотите кофе?

– Нет… да, спасибо… Я что то…

– Ды вы не волнуйтесь так, – засмеялся Турецкий. – К вам никаких претензий у нас нет. Вы где живете?

– Я… на Садовой Триумфальной.

– Ну рядом же совсем, рабочий день уже, наверно, заканчивается, мы вас отвезем домой.

– Нет нет, мне надо на работу еще сегодня, обязательно!

– Ну как хотите. Я вам все равно машину дам. Дело вот в чем. Вы же отправляли вчера поздно вечером вот это письмо в ИТАР ТАСС? – Он показал распечатку.

– Да.

– Кто составлял текст?

– Как это? Я же и составляла.

– Вы и писали, вы и составляли. Похвально. А сколько у вас сотрудников в пресс службе?

– Один.

– Только вы?

– Только я. Просто недавно, недели три назад, всех уволили. Было еще четверо.

– Вот как. За что их уволили?

– У нас была забастовка технического персонала, ребята написали бюллетень для прессы, который не понравился начальству.

– А вы почему в этом не участвовали?

– Я заболела.

– Вам повезло, – закуривая, заметил Турецкий.

– Да, повезло. Ой! – Она вдруг резко встала и отошла к двери.

– Что такое?

– У меня идиосинкразия. Я не переношу табачный дым! Мне сейчас плохо будет, потушите немедленно!

Турецкий даже растерялся.

– Ну хорошо, хорошо… – Загасил сигарету. Подумал и убрал пепельницу в стол. – Ну садитесь же!

Она с опаской приблизилась к столу.

– Я больше не ку рю, – раздельно сказал Турецкий.