— А не позвонить ли на ТВ? — шучу я.

— Зачем, вах?

— Чтобы расставить все точки над i.

— Вано?

Говорят, что дождь к удаче. А если дождик мелочит день деньской, значит нас ждет Большая удача? Вот на этот счет у меня серьезные сомнения. Это напоминает сказку, которую мне рассказывали деревенские бабульки; сказку о пигмеях сражающихся с циклопом. Кстати, зверь был побежден. Увы, мы живем не в сказке. А быль наша невыразительна и печальна, как поля среднерусской полосы размытые нескончаемыми холодными октябрьскими дождями.

Потом мы завтракаем бананами и тушенкой и начинаем обсуждать наши будущие боевые действия. Приходим к мнению, что цель акции — устрашение. Пусть господа фальшивомонетчики знают, что они на этой навозной земле гости, но не хозяева. Мы их терпим до поры до времени, да не надо злоупотреблять нашим добросердечным радушием. В противном случае вместо румяных раскрасавиц с хлебом и солью их встретит ядерный залп системы «Тополь». А это очень неприятно, господа, когда твоя бессмертная душа сгорает в огнеметно-атомной плазме, как тряпка.

… Мы двигаемся по странному лесу — он мертв и деревья стоят темными хрустальными сосудами. На ветках — прозрачные стеклянные птицы. Под башмаками хрустит стекло. Небо низкое, с пурпурным отсветом далеких пожарищ, в тяжелом воздухе запах жженых костей, резины, бумаги. Наш взвод специального назначения выполняет секретную миссию Планетарного командования на планете № 14509666/GL (бывшая Земля), где произошли необратимые разрушительные процессы. Планета агонизировала, разбитая мировой ядерной войной 2066 года. Но по сведениям Командования в подземных бункерных городах ещё сохранилась жизнь, и наша цель была — обнаружить индивидуумы и транспортировать их на Звезду Благовестия № 356832/FD.

Наш взвод пробивался по бесконечному полю — оно лопалось под нами зеркальными осколками, в каждом из которых отражались искрящиеся души испепеленных в ничто.

— Сорок четыре процента подтверждения, — сказал Командир, всматриваясь в осциолог — аппарат подтверждающий, что в глубине больной планеты ещё сохранена жизнь.

На краю поля оплавленной бетонной массой дыбилось бомбоубежище. Оно было полузатопленное жидкой серебряной фольгой, где плавали костяные остовы мутантов, похожие на заросли драндрофея.

— Пятьдесят два процента подтверждения, — сказал Командир и приказал взорвать бетонные глыбы.

Приказ был выполнен, и наш взвод протиснулся в галерею. Ее стены были пропитаны сладковатым дурманным запахом тлена. Скоро обнаружили гигантское бомбоубежище. Около сотни тысяч GLов сидело аккуратными рядами. Лица их были искажены в пароксизме блаженства — смерть к ним оказалась милосердной. От нашего движения — мумифицированные GLы начали осыпаться, превращаясь в холмики, посеребряные вечностью.

— Шестьдесят девять процентов подтверждения, — сказал Командир.

И мы продолжили наш путь, чтобы наткнутся на бронированную дверь. От разрядов фластеров бронь расплавилась и мягкой массой потекла вниз. Взвыл сигнал тревоги. Я полоснул зарядом по кабелям, и звук угас, и наступила тишина…

— Восемьдесят пять процентов подтверждения, — сказал Командир. Вперед! — И мы побежали по бетонированному туннелю. — Девяносто процентов, — крикнул Командир. — И где-то там, в мертвом пространстве, замелькали пугливые тени. — Девяносто пять процентов! — И я наконец увидел впереди хрупкую детскую фигуру, отсвечивающую серебристым светом. Я ускорил шаг. Это была маленькая GLя (девочка) и, когда она оглянулась, я узнал её глаза — это были мои глаза.