– Скажите, что меня нет дома, Морком.

– Ох, да не поверит он мне.

Корнелия встала и подошла к открытой двери.

– Поверит или нет, это не важно, Морком. Я не желаю его видеть. Можете сказать ему что угодно.

– Слушаюсь. – Морком снова зашаркал к лестнице. Ливия с Аурелией разом, словно по команде, встали.

– Мы, пожалуй, пойдем, Нелл, а ты прими ванну и отдохни, – сказала Ливия. – Ужинать будем в гостиной, как в те времена, когда мы еще не были такими важными дамами, которые ужинают только в зале! – Она попыталась рассмеяться, но ее смех прозвучал фальшиво.

– С удовольствием, – ответила Корнелия, тепло улыбаясь. – После ванны я, наверное, вздремну. Ужин в шесть?

– В шесть, – подтвердила Аурелия, наклоняясь к золовке, чтобы поцеловать ее. – Бедняжечка моя, досталось тебе нынче. Ты уверена, что тебе больше ничего не нужно?

Корнелия отрицательно покачала головой, пытаясь скрыть готовые пролиться из глаз слезы.

– Нет, благодарю вас обеих. Не знаю, что бы я без вас делала.

– А по-моему, ты прекрасно обошлась без нас, – весело сказала Аурелия. – Обезоруживая головореза с ножом. – Она дотронулась до царапины на шее Корнелии.

– Ерунда. Совсем не болит. – Корнелия мягко отклонилась от нее. – Не более чем царапина.

Ничего более не сказав, подруги ушли, а Корнелия, оставшись одна, повернула ключ в замке и дала волю слезам. В этих слезах было все: и облегчение, и отчаяние, и радость, и горе одновременно. Она вернула ребенка, но потеряла надежду на счастье, которая уже поселилась в глубине ее души.

Гарри, молча сжав губы, выслушал путаный отказ Моркома. Он знал от Лестера, что происходило в экипаже по дороге домой, и знал, что у него один-единственный шанс исправить дело, да и тот в лучшем случае висел на волоске. Однако сдаваться он не собирался. Не в его характере было принимать поражение. Он отдавал себе отчет в происшедшем и догадывался, что чувствует Корнелия. Но она очень умная и рационально мыслящая женщина. Она обязательно увидит обе стороны медали. Она обязательно войдет в его положение. Как только пройдут обида и гнев, она сможет взглянуть на вещи трезво.

Гарри не позволил Моркому захлопнуть дверь. С досадой покачав головой, он просунул плечо в остававшуюся щель и вошел внутрь. Второе бесцеремонное вторжение в дом за один день, мрачно подумал он, заходя в холл.

– Прошу прощения, – небрежно бросил он онемевшему дворецкому. – Где леди Дагенем?

– Вам нельзя ее видеть, – сказала ему Аурелия с лестницы, по которой спускалась в холл.

– Ей нездоровится, – подтвердила следовавшая за ней Ливия.

Обе женщины, вставшие у подножия лестницы, смотрели на него с нескрываемой враждебностью.

– Я надеялась, вам хватит деликатности оставить ее в покое после того, что ей довелось пережить, – сказала Аурелия ледяным тоном.

Гарри вздохнул:

– Думаю, никто из вас не понимает до конца…

– Да что тут понимать? – гневно перебила его Ливия. – Мы понимаем, что если б не вы, ничего подобного не случилось бы.

– Где она? – задал он вопрос, устремляясь к лестнице. Логика подсказывала, что, раз подруги спустились со второго этажа, Корнелия наверху.

– Вам нельзя наверх. – Ливия преградила ему дорогу.

– Ну что вы, очень даже можно, – ответил Гарри, твердо отодвигая ее в сторону. – Это касается только нас с Нелл, – сказал он и начал подниматься по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Ливия с Аурелией остались внизу, глядя ему вслед.

Он прямиком направился в спальню Корнелии. Если ее там не будет, он пойдет в детскую. Дверь оказалась заперта.