Татьяна Устинова. Пороки и их поклонники
бездна, в свою очередь, всматривается в вас.
И она горделиво выпрямилась, чтобы насладиться эффектом, повела очами и даже закинула ногу на ногу – со второй попытки. “Ох-хо-хо, – подумал Архипов. – Кажется, я попал”. “Кажется, я влюбился, – сообщал один придурок другому в телевизионной рекламе. – Кажется, наш поезд ушел, – отвечал второй, менее романтический придурок”. “Кажется, мой поезд ушел”, – вслед придурку решил Архипов. – Что же вы молчите? – осведомилась она и сняла шикарно закинутую ногу. – Вы думаете? – Думаю, – признался Архипов. Он думал, зачем открыл дверь. Сидел бы в кресле, пил пиво и смотрел телевизор. Джентльменский набор, предел мечтаний любого мужчины. Нет, черт побери, понесло его дверь открывать! – Вы что?.. – вдруг встрепенулась она. – Вы… быть может… мне не верите?! Он посмотрел на нее. Лицо, раскрашенное, как у японской деревянной куклы – щеки белые, брови насурьмленные, в ниточку, губки алым бантиком, – выражало искреннее и неподдельное изумление. – Нет, – сказал он поспешно. Еще не хватало, чтобы она сию минуту начала его переубеждать! – Я вам верю! Только кому может прийти в голову вас… – Он вздохнул. – …убивать? – Темным силам, конечно, – объяснила она с некоторым удивлением. – Кому же еще? – Ах да, – спохватился Архипов. – Темным силам! Он покрутил в руке стакан и предложил с надеждой: – Хотите пива, Лизавета Григорьевна? – Пива? – переспросила она, как будто он предложил ей желчь горбатого единорога пополам с кровью африканского ящера. – Нет, благодарю вас. Я не пью пива. Я пью из родников души. – Пиво из родников души? – не поверил Архипов. – Да не пиво! – с досадой воскликнула Лизавета. – Энергию! Вы пьете ваше пиво затем, чтобы заряжать, искусственно подстегивать тело и нервы, а мне этого не требуется. Мне хватает энергии из глубин души. Человеческая душа есть средоточие энергии и вселенских истин. – Да-а, – протянул Архипов – знаток вселенских истин. Лизавета снова доверительно придвинулась к нему. – Если бы вы согласились на простой эксперимент, очень коротенький, то сами убедились бы, насколько глубока энергетика вашей души. Ибо для нашей души нет земных границ, и космическая энергия пронзает… – Нет, спасибо, – испуганно отказался Архипов, – я уж лучше пива. Он проворно вскочил с кресла и за спиной у Лизаветы потрусил на кухню. Темно-синий холодильник “Бош” приветливо осветился, когда Архипов открыл его, и выдал ему еще одну бутылку пива. Бутылка была приятно увесистая и холодная. “Бош”, как и Архипов, признавал только одну энергию – электрическую. Потянув, сколько было прилично, Архипов вернулся в комнату. Он смутно надеялся, что за это время Лизавета куда-нибудь исчезнет из его квартиры, но она не исчезла. – Образ бога есть у каждого человека, – сообщила Лизавета, едва завидев Архипова с пивом, – и у каждого он свой. – Ну и что? – И образ этот в земное стремится воплотиться бытие. – Почему-то теперь ее понесло выражаться высокопарно. Белым стихом, можно сказать. Архипов пожал плечами и налил пива в стакан. До края поднялась снежная плотная вкусная пена. В его земное бытие сегодня днем воплотился образ партнера, который решил было увести налево выгодный заказ. |
