|
- Тогда мне тоже не помешает приобщиться к этому знанию, - усмехается Мадрак, - тем более, что всякое движение в том Доме задевает моего бывшего хозяина, Который-был-Тысячей. - Ты цепляешься за обветшавшую преданность, могучий. - Возможно. А тебе это на что? Зачем тебе множить свою мудрость такой ценой, Ангел? - Мудрость самоценна. К тому же подобные вещи могут стать источником великой поэзии. - Если смерть есть источник великой поэзии, то я предпочитаю бездарную. Кстати, о таких изменениях на Средних Мирах неплохо бы известить Принца... - Я пью за твою преданность, могучий, однако согласись, наш бывший господин тоже приложил руку к теперешнему беспорядку. - Твои мысли на сей счет мне известны. Поэт делает глоток и вдруг опускает стакан. Глаза его теперь заполняет один цвет, - зеленый. Черные точки зрачков и белки растворяются, исчезают, глаза становятся бледными изумрудами, и в каждом живет желтая искра. - Я предрекаю как провидец и маг, - начинает он отрешенным и невыразительным голосом, - что сейчас на Блис явилось то, что предвещает хаос. Мне ведомо также, что к Блису приближается и нечто иное, ибо я слышу беззвучный топот копыт во тьме и вижу того, кто невидим в своем надзвездном беге. Мы и сами можем быть втянуты в то, что произойдет здесь, хотим мы того или нет. - Где? И как? - Здесь. И нет в этом ни жизни, ни чести. - Аминь, - заключает Мадрак. Зеленобородый маг скрежещет зубами: - ...И суждено нам быть тому свидетелями... - глаза его вспыхивают адским блеском, а костяшки пальцев белеют на черной трости с серебряным набалдашником. *** ...Евнух, жрец высшей касты, ставит тонкие свечи перед парой старых сандалий. ...Пес терзает грязную перчатку, видевшую много лучших столетий. ...Слепые Нерпы бьют по крошечной серебряной наковальне деревянными молоточками пальцев. На металле лежит полоса голубого света. *** Зеркало оживает туманными образами, рожденными пустотой. Оно висит в комнате, где никогда не было мебели, висит на стене, покрытой темными гобеленами, и перед ним - Огненная Ведьма. Смотреть в зеркало - все равно что разглядывать сквозь стекло комнату, полную розовой паутины, колеблемой порывами ветра. Фамильяр сидит на ее правом плече, и безволосый хвост свешивается ей на грудь. Она гладит его, и он виляет хвостом. Ведьма улыбается, и паутина медленно тает под ее взглядом. Холодные огни прыгают вокруг нее, не рассеивая темноты. Затем паутина исчезает, и она видит Блис. Но среди всех красок и движения Блиса она видит лишь обнаженного до пояса человека, стоящего в центре небольшой площадки, окруженной людьми. У него широкие плечи, а руки вздуваются буграми мускулов под бледной кожей. Он бос, и ноги его облегают черные брюки. В его волосах цвета сырого песка играет солнечный луч, дробясь тысячами ослепительных искр. Талию охватывает широкий пояс из темной кожи, утыканный отточенными шипами. Взгляд его желтых глаз неподвижен и устремлен на бородатого человека, корчащегося у его ног. Тот, кто лежит перед ним, тяжел и грузен, но сейчас похож на раздавленное насекомое. Он пытается приподняться на одной руке, и его спутанная борода метет пыль. Он свирепо смотрит вверх, и губы его беззвучно шевелятся. |
