|
Он закрывает глаза рукой и опускает голову. - Я забыл, - говорит он, - из того, что я сегодня узнал, следует, что я - и твой... родственник. - Не принимай слишком близко к сердцу, - произносит голос, - ведь я знал это тысячу лет и ничего, прожил и с этим. Оаким и Генерал просыпаются от смеха, похожего на свист ветра. БРОТЦ, ПУРТЦ И ДУЛЬП - Передай пустую иголку, пожалуйста. - Что-что? - Передай пустую иголку! - У меня ее нет. - Она у меня. - Почему ты сразу не сказала? - Почему ты сразу не спросил? - Извини. Только дай ее мне. Спасибо. - Зачем ты все шлифуешь ее? Она готова. - Ну, чем-то же надо заняться. Ты всерьез думаешь, что он когда-нибудь пошлет за ней? - Конечно, нет. Но это не основание для безделья! - А я считаю, что он пошлет за ней! - Тебя никто не спрашивает. - А я никому и не отвечаю. Просто говорю, что он за ней пошлет. - На что она ему? Инструмент, который никто не сможет использовать. - Раз он заказал ее, она ему нужна. Он единственный из своего племени, кто приходит сюда по делу, и еще он джентльмен, я знаю, что говорю. Скоро он или кто-нибудь им посланный явится сюда, чтобы забрать ее. - Ха! - Вот тебе и "ха"! Подожди, сам увидишь. - Выбора-то у нас все равно нет. - На, забери свою пустую иголку. - Почему бы тебе не сесть на нее?! ЦЕРБЕР ЗЕВАЕТ Пес перебрасывает перчатку от одной головы к другой, пока, зевнув, не промахивается, и та падает на землю. Он извлекает ее из костей, валяющихся вокруг, виляет хвостами, сворачивается клубком и закрывает четыре глаза. Но еще четыре глаза горят, как угли, во тьме, что лежит за Не Той Дверью. Над ним, в лабиринте, мычит Минотавр... БОГ ЕСТЬ ЛЮБОВЬ Пятьдесят тысяч приверженцев Старых Сандалий, ведомые шестью жрецами-кастратами, поют величественную литанию. Тысяча воинов, обезумевших от наркотиков, выкрикивает "слава слава-слава" и потрясает копьями пред алтарем Неодеваемых. Начинается дождь, но на него не обращают внимания. НИКОГДА НЕ БЫТЬ Осирис держит в руке череп и смеется, нажимая кнопку: - Когда-то смертная, теперь ты вечно будешь пребывать в Доме Жизни. Когда-то красивая, ты увяла. Когда-то гордая, ты докатилась до этого. - А кто, отвечает череп, - кто виноват? Не ты ли, Повелитель Дома Жизни, не дающий мне отдыха? И опять смеется Осирис: - Знай же, что я использую тебя как пресс-папье. - Если ты когда-нибудь любил - прошу, разбей меня и позволь умереть! Не оживляй часть той, что когда - то любила тебя!.. - Но, дорогая моя леди, однажды я могу вернуть тебе тело, чтобы вновь почувствовать твои ласки... - Мысль об этом мне отвратительна. - Мне тоже. Но когда-нибудь она может показаться мне забавной. - Ты мучаешь всех, кто навлек на себя твою немилость? - Нет-нет, скорлупа смерти, разве я так жесток? Правда, Ангел Девятнадцатой Станции попытался убить меня, и сейчас его нервная система живет, вплетенная в ткань ковра, на котором я стою; правда и то, что другие мои враги существуют в более простых формах - в каминах, холодильниках и пепельницах. |
