– Это Порри Гаттер! – радостно крикнул Кряко. – Тот самый Гаттер, который сделал то, что не смогли сделать все волшебники мира! А то, чем он вас напугал – всего лишь механическая игрушка, без капли магии и волшебства.

И Кряко торжествующе указал на невозмутимого дубля, который по-прежнему сопровождал свою рыжую хозяйку. Порри еще раз возблагодарил небо за то, что так удачно отвертелся от славы.

– Механическая? – по лицу МакКанарейкл стало очевидно, что и ее настигла морская болезнь, которая до сего момента мучила только студиозусов. – Какая… гадость! Минус две тысячи очков с… с… Дьявол! Вас еще не распределили по факультетам! О! Минус две тысячи очков с факультета, на который попадет мистер Гаттер!

Вокруг дубля мгновенно образовалось пустое пространство, словно возле прокаженного. Рядом остались только Порри, саркастически улыбающийся Сен и Мергиона, уши которой были наглухо запечатаны чудо-плеером.

Старосты кое-как навели порядок в строю, и толпа потянулась к входу в актовый зал. К псевдо-Гаттеру осторожно подрулил атлетически сложенный красавец с заискивающей улыбкой.

– Очень рекомендую Слезайблинн. Там тебе будет хорошо. И народ там подобрался душевный.

– «Там»? – уточнил Порри, высовываясь из-за дубля. – То есть ты не из Слезайблинна?

– Что ты, что ты! – замахал руками атлет, смутился и смешался с группой студентов в форме Орлодерра.

После этого Порри стал свидетелем еще нескольких предложений: попроситься на Орлодерр (от двух студенток Чертекака), не думать ни о чем, кроме Чертекака (от долговязого парня со значком старосты Гдетотаммера), а также «влиться в дружную семью студентов Гдетотаммера» (от группы очкариков-слезайблиннцев).

– Все-таки имя Гаттера много стоит, – заметил Порри, польщенный повышенным вниманием. – И ведь не за себя хлопочут, за другие факультеты.

– Еще бы! – отозвался Сен. – Кому охота за здорово живешь получить твои минус две тысячи?

У Порри резко испортилось настроение, и ему даже пришлось напомнить себе о том, что главная задача – вылететь из Первертса как можно скорее. Пока все складывалось удачно. Хотя и противно.

Между тем актовый зал заполнился студентами, которые, не без некоторой суматохи, заняли свои места. Впереди расположились первокурсники, сзади, за огромными шаткими факультетскими столами из пластика – студенты старших курсов.

На сцене, в президиуме, восседали преподаватели; не умолкающая ни на минуту МакКанарейкл, старательно ее слушающий Харлей, человек-гора, недоуменно таращившийся на собравшихся («Развнедел, декан Чертекака, – шепотом пояснил Аесли, – пытается понять, кто он и что здесь делает»), приветливый колдун в мантии, которая постоянно меняла фасон и цвет («Югорус Лужж из Слезайблинна, видишь, под ним нет стула, сидит на одной магии»), и еще десяток профессоров столь же странной наружности.

Только два места в президиуме оставались пустыми – одно с краю («Для заколдованного декана Гдетотаммера», – догадался Порри), а второе, представлявшее собой троноподобное кресло, – в самом центре. Все внимание проголодавшихся и измотанных студентов было приковано именно к нему. Неудивительно, что по залу прокатилось громкое «Ах!», когда из клубов сизого дыма с оглушительным грохотом появился худенький бодрый старичок с великолепно уложенной бородой.

– Сера с бертолетовой солью! – потянув носом, определил поднаторевший в химических опытах Порри.

– Сам ты сера! – укоризненно заметила Мерги. – Это же ректор Бубльгум. Он, по оценке журнала «Фырчун», почти возглавляет сотню лучших волшебников года.