БАРТОДИЙ. К сожалению, нет.

ПСИХИАТР. К сожалению? Вы сказали: к сожалению?

БАРТОДИЙ. Да.

ПСИХИАТР. Значит, есть все же определенная тенденция.

БАРТОДИЙ. Я сказал - к сожалению, так как если бы это имело место, все было бы абсолютно ясно. Мы вообще не пришли бы сюда.

ПСИХИАТР. В чем же тогда дело.

БАРТОДИЙ. Дело в том, что он...

АНАТОЛЬ. И вовсе не я, а ты!

БАРТОДИЙ. Я?

АНАТОЛЬ. Да, ты!

БАРТОДИЙ. Нет!

ПСИХИАТР. Прошу вас, успокойтесь! Мне необходимо ознакомиться с вашим случаем с самого начала и по порядку. Пожалуйста, изложите проблему. (К Бартодию.) Вы первый.

БАРТОДИЙ. Мне раздеться?

ПСИХИАТР. Нет, только расстегните воротничок.

Бартодий ложится на кушетку. Психиатр придвигает к кушетке стул и садится возле Бартодий с блокнотом в руке. Анатоль берет другой стул и ставит его рядом с Бартодием и Психиатром.

Нет, нет! Вы сядьте - там!

Анатоль переставляет стул на указанное Психиатром место, вдали от кушетки, и садится.

Пожалуйста, я слушаю.

БАРТОДИЙ. Значит, дело было так. Вначале все шло хорошо. Он поджег мой дом.

ПСИХИАТР (записывая). ...Дом.

БАРТОДИЙ. Два раза. Первый раз в подвале, а второй - на чердаке.

ПСИХИАТР (записывая). ...В подвале... Минутку, кто поджег...

БАРТОДИЙ. Он.

ПСИХИАТР. Как это, поджег...

БАРТОДИЙ. Обыкновенно. То есть, он пытался поджечь. У него, правда, не получилось, но я не в обиде. Для меня не пожар важен, а сам принцип. Он хотел как лучше.

ПСИХИАТР. Минутку.

Психиатр встает, подходит к столу, находит таблетку, принимает ее, запивает водой из графина, возвращается на прежнее место.

Прошу вас, продолжайте.

БАРТОДИЙ. И лишь позднее он стал надо мной издеваться.

ПСИХИАТР. Да? И что же он делал?

БАРТОДИЙ. Ничего.

ПСИХИАТР. Ничего?

БАРТОДИЙ. Ну, может, постукивал или крал мои носки. Курам на смех. И продолжает ничего не делать. Мне назло.

ПСИХИАТР. А вы бы предпочли, чтобы он продолжал поджигать.

БАРТОДИЙ. На то он и есть, чтобы поджигать.

ПСИХИАТР (к Анатолю). Это правда, что вы поджигали?

АНАТОЛЬ. Правда.

ПСИХИАТР. И правда, что больше не поджигаете?

АНАТОЛЬ. Тоже правда.

ПСИХИАТР. А почему?

АНАТОЛЬ. Потому что уже не хочется.

ПСИХИАТР. Но тогда почему поджигали раньше?

БАРТОДИЙ. Его бесполезно спрашивать. Он ничего вам не объяснит.

ПСИХИАТР. Это почему же?

БАРТОДИЙ. Потому что он - дух.

ПСИХИАТР. Извините, я на минутку.

Психиатр встает и идет к выходу. Анатоль также встает и преграждает ей путь. Психиатр возвращается и снова садится. Анатоль садится.

Я так рада, что вы ко мне пришли. Ваш случай чрезвычайно интересен. Честное слово - чрезвычайно.

БАРТОДИЙ. Вы думаете - мы сумасшедшие?

ПСИХИАТР. С чего вы взяли! Я лишь хотела сказать, что случай интересен с точки зрения науки. В высшей степени поучителен. (К Анатолю.) Так значит, вы дух?

АНАТОЛЬ. Более или менее.

ПСИХИАТР. Ага. (К Бартодию.) А вы?

БАРТОДИЙ. Я - нет. Я абсолютно нормальный.

ПСИХИАТР. Ну, конечно, конечно. Вы абсолютно нормальный. А что вас с ним связывает?

БАРТОДИЙ. Он мне является.

ПСИХИАТР. Давно?

БАРТОДИЙ. Да уже года два.

ПСИХИАТР. Вернемся к поджогам. Вы его поймали с поличным?

БАРТОДИЙ. То есть, как?

ПСИХИАТР. Вы видели, что он поджигал? Он был вам виден в момент поджога?

БАРТОДИЙ. Нет.

ПСИХИАТР. Тогда откуда вам известно, что поджигал именно он?

БАРТОДИЙ. А кто?

ПСИХИАТР. Быть может - вы сами.

БАРТОДИЙ. Я не сумасшедший, чтобы поджигать собственный дом. И, кроме того, он же сам признался.