– Позвольте, но ведь эта вещь в Чехии? – спросил он, предвидя издержки, связанные с поездкой.

Но оказалось, что Сергея Ивановича это нисколько не смущает.

Как обычно, сделав запрос в Интернете на Art Professional photos, – через них уже не первый год Павел заказывал репродукции, с которых начиналась работа над копией, и получив стандартное «оплачивайте – высылаем», – он позвонил Сергею Ивановичу уточнить сроки. Недели две ушло на то, чтобы уладить кое-какие формальности с отношением в администрации музея и оформить поездку. И вот три дня назад Павел наконец добрался до Н-ского замка, где в настоящее время располагался городской музей, а в зале № 4, бывшей библиотеке, висел портрет сеньоры Джульетты Беллини кисти русского француза, одного из самых ярких художников XIX века Карла Павловича Брюллова.

Первые два дня после приезда пролетели как один миг. Павел работал быстро, не замечая времени, не чувствуя усталости и голода, пока не иссякнет порыв. Досадовал он только на то, что музей закрывают в шесть и ни минутой позже.

Портрет на самом деле оказался превосходным и нисколько не обманул его ожиданий. Это был настоящий зрелый Брюллов. Модель, сеньора Джульетта Беллини, производила впечатление не просто красивой женщины. Она была личностью и, безусловно, нравилась художнику, умевшему ценить красоту и индивидуальность. Лишенный пафоса и парадности, портрет поражал своей элегантной простотой. Спокойная поза – дама словно присела отдохнуть перед выходом в гостиную – была естественной и убедительной, а вечерний пейзаж за окном подчеркивал ощущение покоя и тишины.

Она сидела в удобном кресле, положив правую руку на миниатюрный столик красного дерева. Левая рука, покоившаяся в складках бархатного платья, держала скрученную в свиток пожелтевшую страницу, на которой отчетливо виднелись две латинские буквы C и B. Автор прибег к излюбленному во времена Возрождения приему ставить подпись на предметах, изображенных на холсте. Золотистые волосы обрамляли правильный овал лица, едва заметные ниточки бровей, широкий открытый лоб, четко очерченные губы… Безусловно, она была молода, красива… и умна, о чем говорил внимательный, чуть высокомерный взгляд уверенного в себе человека.

Но самое главное, что отметил для себя Павел еще в первые минуты «знакомства» с сеньорой Беллини (у него как у опытного копииста была выработана своя, совершенно особая система оценки портретов), она легко, практически сразу, откликнулась и пошла с ним на контакт. В голове как будто зазвучала музыка, тихая, нежная…

Третий день пребывания Павла в Чехии начался неудачно. Во-первых, о себе дала знать простуда, на которую он сперва махнул рукой, с головой уйдя в работу. Всю ночь шел дождь, и к утру в гостиничном номере стало холодно. Павел с трудом поднялся с постели – его разбудил звонок мобильного. Спросонья он никак не мог взять в толк, что от него хотят: звонивший спрашивал, не знает ли он, где сейчас находится какой-то Бурундуков. В трубке затрещало, остальные вопросы он не услышал, но на всякий случай сказал, что ничего не знает, и нажал отбой. Во-вторых, по дороге в музей Павел наступил в лужу и промочил ноги. А в-третьих, он почти на час опоздал.

Сейчас, сидя за этюдником перед своей дамой и глядя, не отрываясь, на ее лицо, он вдруг понял, что ошибся. Спокойный, немного надменный взгляд Джульетты как будто стал теплее. Холодность куда-то исчезла, и чем больше он всматривался в ее лицо, тем меньше понимал, какое оно и каким должно быть на картине. Мелодия, звучавшая в голове, затихла. Теперь ему и вовсе казалось, что модель на портрете «устала» и в ее взгляде появилась какая-то осоловелость.

«Глаз замылился», – подумал Павел, растирая кисть левой руки и затекший от палитры большой палец.