– Работаем, Геннадий Викторович, – ответил Шамов расхожей фразой.

– Ну вот, чтобы работалось лучше, примите в свое производство еще одно дело. На первый взгляд с вашим делом ничего общего, – заключил Геннадий Викторович.

– Тогда почему мне? – спросил Сергей Иванович.

– У жертвы на лбу написана цифра «три», – сообщил Лебешев и многозначительно посмотрел на Шамова.

Дверь углового подъезда дома была раскрыта настежь, и возле нее стоял хмурого вида полицейский сержант. Выйдя из машины и показав удостоверение следователя Следственного комитета, Шамов с Колесовым прошли в подъезд и пешком поднялись на четвертый этаж. Возле одной из квартир, двери которой опять-таки были раскрыты настежь, стоял еще один полицейский. Показав удостоверение и ему, старший следователь-криминалист с помощником вошли в квартиру.

– Вы кто, товарищи? – вышел из кухни навстречу Шамову и Колесову средних лет мужчина с проседью в висках.

– Старший следователь-криминалист Следственного управления Шамов, – представился Сергей Иванович, не посчитав нужным представить лейтенанта Колесова.

– Ну наконец-то, – пробурчал мужчина с проседью в висках. – Заждались мы вас прямо… Нам сказали, что приедут из СК и заберут это дело. Ждем вас, ждем…

– Пробки, – произнес Сергей Иванович сакраментально-актуальную для Москвы фразу. – Как говорится, не на крыльях…

– Это да, – сочувственно-понимающе кивнул мужчина с проседью. – Проходите.

Шамов с Колесовым прошли на кухню. Зрелище, что предстало их взору, наверное, было бы чересчур даже для самого воспаленного мозга. На кухне, в луже крови, лежала груда человеческих частей тела. Лейтенанта Колесова замутило, и он едва удержался, чтобы не стравить прямо на пол.

– Это был семилетний мальчик Коля Куницын, – севшим голосом произнес мужчина с проседью на висках. – Одиннадцать ударов топором, – добавил он глухо. – Орудия преступления не найдено. Улик никаких. Трудно вам будет этого упыря найти…

Майор Шамов посмотрел на человека с проседью и ничего не сказал. Ему приходилось видеть порубленные топором тела. Детских тел, изрубленных топором, он еще не видел.

– Это случилось часов пять-шесть назад, – подошел к Шамову эксперт. – Значит, где-то в одиннадцать-двенадцать дня… – Эксперт немного помолчал и добавил: – Цифра на лбу мальчика выведена краской на акриловой основе. – Эксперт опять помолчал и спросил: – У нас что, новый серийный убийца появился?

– Пока сложно что-то сказать, – произнес Сергей Иванович и посмотрел на мужчину с проседью на висках: – А что говорят соседи?

– Соседи с этой площадки ничего не говорят, – ответил седоватый. – Справа живет одна старуха глухая, у нее телевизор целый день орет, так что она ничего не слышала, да и не могла слышать. Слева двери нам не открыли. Нет никого. А вот в квартире этажом ниже нам сказали, что сегодня около половины одиннадцатого к ним приходил молодой человек лет под тридцать. Сказал, что проводит профилактический осмотр. Проверил вентиляцию на кухне, газовую плиту и ушел.

– Пойдемте, – кивнул мужчина с проседью.

Втроем спустились ниже этажом. Седоватый позвонил в одну из квартир. Открыли сразу.

– Извините, с вами можно еще раз побеседовать? – спросил мужчина с проседью.

– Ну, а чего же нельзя? – ответила женщина в халате, посматривая на Шамова и, верно, принимая его за большого начальника.