Снова стал накрапывать неприятный дождик. Зарядил он, видать, надолго, поскольку небо сплошь было затянуто серыми тучами. И просвета между ними не было никакого.

Что за год такой выдался! И весны как таковой нынче не случилось: одна грязь да слякоть вместо ласкового солнышка; середина июля не за горами, а лета как не было, так и не предвидится…

Однако начальник Шамова полковник Лебешев полагал иначе. С полгода назад он пришел в его кабинет вместе с каким-то худосочным лейтенантом и заявил:

– Для раскрытия тяжких и особо тяжких деяний, особенно когда время упущено и по горячим следам не случилось за что-либо зацепиться, – найти мотив и подозреваемых, – нужна следственная группа, состоящая хотя бы из следователя-руководителя и его помощника. Он будет нечто вроде личного секретаря… По своему статусу помощник не имеет права самостоятельно осуществлять расследование по уголовному делу, но зато может исполнять разного рода поручения следователя и осуществлять техническую и организационную помощь при раскрытии преступлений. – Показав на лейтенанта, находившегося в кабинете, едва ли не с воодушевлением продолжил: – Представляю тебе помощника…. Лейтенант юстиции Анатолий Колесов. По должности – помощник следователя. Будет тебе помогать. Заодно и стрелять научишь, – покосился Лебешев на грамоту в рамке, висевшую над столом Шамова и сообщающую, что выдана она капитану юстиции С. И. Шамову за отличные успехи в стрельбе из пистолета Макарова в 2014 году.

– Вас понял, – без интонации ответил Шамов, мельком взглянув на долговязого стриженого лейтенанта.

Собственно, против личного секретаря Шамов ничего не имел – надо же кому-то и черновой работой заниматься. Поначалу усадил Колесова за канцелярскую работу: недели две мурыжил лейтенанта отчетами и разными справками. Потом велел привести в порядок накопившиеся бумаги, заставлял перепечатывать досье и всевозможные справки, ожидая со стороны лейтенанта тихого бунта под лозунгом дать «настоящую работу». Но Колесов молча исполнял порученное дело и лишь изредка с укоризной поглядывал на Шамова.

Надо сказать, что с канцелярской работой помощник следователя справился отменно. В характере парня был заложен какой-то педантизм, чего так не хватало самому майору Шамову. Все бумаги, что должны были быть подшиты, аккуратно лежали на своих местах подшитыми. Отчеты были написаны грамотно, сдавались своевременно; планы мероприятий, следственные действия и протоколы выполнялись в срок. Положительные преобразования, случившиеся с Шамовым, не ускользнули от глаз управленческого начальства, и однажды на совещании следственных групп его поставили в пример всем остальным.

По окончании третьей недели существования «следственной группы Шамова» Сергей Иванович дал лейтенанту юстиции поручение вызвать на допрос свидетеля. Колесов свидетеля привел, причем тот ответил на все интересующие Шамова вопросы весьма охотно, хотя, как признался позже, ему несколько раз звонили и угрожали расправой. Что такого сказал помощник следователя свидетелю, что тот с ходу дал показания, Сергей Иванович спрашивать не стал, однако было ясно, что со свидетелем была произведена «правильная работа».

После этого случая Шамов стал давать своему помощнику отдельные поручения, которые техническими и организационными назвать уже было сложнее. Лейтенант юстиции Колесов со всеми поручениями справлялся. А поскольку работу с документами Шамов ему не отменял и Колесов находился в курсе всех дел, находящихся в производстве у Шамова, майор стал использовать его как оппонента или союзника в отработке своих версий и участника мозгового штурма.

Обычно дело проходило таким образом: он сажал лейтенанта напротив себя и начинал размышлять об очередном деле вслух, как бы разговаривая с самим собой.