— Ладно, вернемся к работе. — Джо сел за стол, открыл на компьютере файл с адресной книгой и стал отыскивать номер телефона Рубина Малера.

Тот взял трубку еще до того, как Джо услышал первый гудок.

— Рубин, это Джо Лаккези.

— Привет, Джо. — Его голос звучал несколько настороженно.

— Не волнуйся, наш общий друг на меня не выходил: я по другому вопросу. Ты помнишь дело Уильяма Ането?

— Да, о нем много писали.

— Точно. Так вот, мы считаем, что это дело может быть связано с двумя недавними убийствами — одно в верхней части Уэст-Сайда, другое в Сохо. Может, посмотришь наши досье? Наверняка там есть из чего составить психологический портрет убийцы. Да и вообще всегда полезно посмотреть на дело свежим взглядом.

— Конечно, никаких проблем. Я попозже заскочу к вам в офис.

Джо повернулся к компьютеру и кликнул свою любимую иконку — ручку и чернильницу, открывавшую программу, с помощью которой можно создавать новостные сообщения, журналы, рекламные листовки, брошюры. Она была заполнена шаблонами, выполненными в ярких, сверкающих тонах, с фотографиями счастливых, улыбающихся людей. Он создал собственный шаблон ЖЕРТВЫ и новый файл. Открыл файл iPhoto и перетащил в новый документ фотографии — по одному снимку каждого потерпевшего, сделанному, когда они еще были живы, с улыбающимися и не изуродованными до неузнаваемости лицами. Чем дольше Джо рассматривал этих троих, с которыми он вполне мог пересечься на улице, или выпивать в баре, или стоять в очереди в бакалейной лавке, тем ближе они ему становились. Эти парни перестали быть для него просто мертвыми телами, которыми он вынужден заниматься по долгу службы.

Зазвонил телефон.

— Это Марк Бранэм, «Голубой альянс». Вы мне звонили?

— Привет, спасибо, что перезвонили мне, Марк. Как дела?

— Страшно занят. Подходит годовщина со дня смерти Уильяма Ането, и мы хотим чем-нибудь помочь его семье. Вы по этому поводу звонили?

— Вроде того. Мы сейчас просто беседуем, неофициально, о'кей?

— Конечно, Джо.

— Мы считаем, что это дело может быть связано с парочкой других убийств, случившихся в последние несколько месяцев.

Марк с шумом втянул в себя воздух:

— Да ну?! Жертвы — голубые?

— Не совсем… Мы сейчас изучаем такой вопрос: не мог ли кто-то из них отойти от этих дел…

— Чтобы сегодня — гомик, а завтра — бисексуал?

— Ну да. Может, кто-то пробовал и то и другое одновременно.

— И какие у вас есть версии?

— У нас есть два предположения. Убийце по вкусу жесткие игры с партнером, это однажды завело его слишком далеко и очень ему понравилось. Или же этот парень просто вращается в среде геев, потому и жертвы его — голубые.

— Он вполне может оказаться классическим гомофобом с агрессивными наклонностями, который в поддатом виде склеил себе партнера, а потом винит в этом именно того, кого снял, и изливает на него все, что у него накопилось в душе за добрый десяток лет. Я не раз встречал такие случаи нападений и избиений, правда, не убийств. Но жертвы были очень здорово избиты. У вас как раз такое?

— Да. Лица буквально в кровавую кашу превратились.

Марк снова со свистом втянул в себя воздух:

— Да, скверно. Так чем я могу помочь?

— Во-первых, пока что помалкивайте об этом. И второе — вы знаете клуб «Три Би»?

— «Bed, Bad and Beyond»? Знаю. Уильям Ането был там в свой последний вечер.

— Я хотел бы переговорить с владельцем клуба, кто бы он ни был, но без лишнего шума.