— Не знаю, что вам и сказать, сэр, — вздохнул стюард. — Но попытаться, конечно, можно.

— В какую сторону вы пошли бы на моем месте, Питерс? — продолжал допрос Скотт. — В носовую часть или к корме?

— Я бы выбрал корму, — не колеблясь, ответил Питерс. — Скорее всего, якоря выбросило, и они опустились на дно. Вот почему корабль сейчас так устойчив. А значит, в тех отсеках, где раньше были свернуты цепи, уже полно воды. В любом случае, вас ждет лишнее препятствие. Вот почему я бы рекомендовал вам отправиться на корму.

— Но почему наш корабль до сих пор держится на плаву, Питерс? — спросил Шелби. Это был как раз тот самый вопрос, которого каждый из команды Скотта боялся.

— Не знаю, сэр. Тут нужны точные расчеты, чтобы все объяснить. Возможно, имеет значение плавучесть парохода и пустые пространства в трюме, которые сейчас заполняет воздух. Мне говорили, что у нас почти нет груза с собой. Стало быть, вместо него воздух, так ведь? Но я не могу утверждать наверняка, я ведь всего лишь стюард.

— Но вы ведь плавали на этом корабле очень долго, если не ошибаюсь?

— Если быть точным, то целых двадцать пять лет, — подтвердил Питерс. — Но я хорошо разбираюсь только в своем деле. Знаю, как располагается кухня, что в ней есть и чего нет. Ну и, конечно, приходилось бывать на нижних палубах…

— Итак, выясняется, что в результате никто ничего не знает, — недовольно пробурчал Рого. — Ну, и к чему все это нас приведет?

Услышав такие слова, группа пассажиров приуныла. Выходило, что одно безнадежное положение они просто сменили на другое. Оказывается, эти коридоры вряд ли их приведут к спасению.

Но Скотт не дал смутить себя:

— Нельзя рассчитать всю игру заранее. К тому же, в каждом деле есть свои слабые стороны. Зато потом, победив, мы будем вдвойне гордиться собой. — Он снова повернулся к Питерсу. — Как вы считаете, каковы наши шансы?

Стюард понизил голос, обращаясь к Скотту и Шелби:

— Все возможно. И то, что корабль сейчас медленно погружается на дно, и то, что он вдруг утонет за какую-то минуту. — Он неопределенно пожал плечами. — И что «Посейдон» будет держаться на поверхности многие часы. Особенно если погода не изменится. Очень вероятно, что уже утром нас заметят с самолета.

— Утром, скорее всего, уже будет поздно, — мрачно констатировал Шелби.

Робин Шелби случайно подслушал этот разговор и авторитетно заявил:

— Нас запросто могут обнаружить и ночью тоже. Важно, чтобы они поняли, что с нами произошло несчастье. Существует специальный аэрокосмический спасательный и поисковый центр на Азорах. Там используются «Геркулесы». Если, например, астронавт опускается на воду, они будут летать по всему квадрату предполагаемой посадки и запускать сигнальные ракеты. А уж если днище нашего корабля торчит над водой, то его засекут и на экране радара, правда? Причем, даже в полной темноте.

— Вот видите, он все понимает куда лучше нас, — улыбнулся Питерс. — Умный малый. Я подолгу разговаривал с ним во время всего круиза.

От похвалы Робин вспыхнул и продолжал с воодушевлением:

— Значит, они сообщат о нас в вычислительный компьютерный центр в Майами, а уже оттуда данные немедленно передадут в навигационный центр в Вашингтоне. Вот для чего судна постоянно пересылают сообщения о своем местонахождении. И еще вот что. Если астронавт совершит посадку не там, где это было запланировано, то, зная, какие корабли находятся в округе, можно послать на его спасение ближайшие суда.