— Ты что.., как следователь на допросе?

— Посиди, я на тебя посмотрю.

— Женщины голой никогда не видел?

— Давно не видел.

— В тюрьме сидел?

— Если бы! Кто ж меня посадит? — хохотнул Рафик, устраиваясь на стуле и пристально, по-мужски, разглядывая проститутку.

— Чего ты жмешься? Мне ж посмотреть надо.

— Смотри, с меня не убудет.

— Ноги раздвинь, да пошире.

Девушка чувствовала, сейчас наступает самое трудное, и может, самое неприятное для нее. Утолив первый голод, кавказец наверняка станет действовать изобретательнее, растягивать удовольствие.

— Выпей, — к ней из темноты в конус света протянулась волосатая рука в потеках гранатного сока с половиной стакана коньяка.

— Нет, я не буду, уже и так голова кружится, не выспалась.

— Пей, — голос Рафика теперь звучал с хрипотцой, и это напоминало не просьбу, а приказ.

— Ладно, хотя…

— Я сказал.

Двумя руками проститутка взяла стакан и принялась пить коньяк мелкими глотками, давясь, кашляя.

— Не могу больше, — она отставила стакан.

— Пей до конца, за мое здоровье.

— Здоровья у тебя хватает и без моей выпивки.

В конце концов, мы договаривались трахаться, а не наперегонки пить.

— Не твое дело, я плачу.

Пришлось допить, потому что чувствовалось, еще несколько возражений, и ее ударят.

— Становись, — приказал Рафик. — Да не на пол, а на колени, на диван.

— Не надо.., я так не работаю.

— А ну — стала.

Диван оказался неустойчивым, пружины истошно скрипели.

— Слезь на ковер, как-нибудь пристроишься, — Рафик схватил проститутку за волосы и стащил на пол. — На корточки присядь, сука крашеная.

Она особо не упорствовала, понимая, что станет сопротивляться — клок ее крашеных белых волос останется в обросшем шерстью кулаке кавказца. Огромный член покачивался перед ее глазами.

— Чего смотришь, не знаешь, что делать? — член ткнулся в мокрые губы и замер, — Укусишь — голову откручу, ясно?

— Не могу…

— Можешь. Бери!

— Не получится.

— Дело нехитрое.

— Попробую, но. — Все делай нежно.

Проститутка кивнула и закрыла глаза. Она прекрасно понимала, заводить разговор о деньгах бессмысленно, кавказец думает сейчас только об одном — как удовлетворить свою похоть. Да и с членом во рту особо не поговоришь.

— Умеешь же. Что, брезговала?

Рафик стонал, рычал, мычал. Девушка старалась изо всех сил. Внезапно кавказец резко схватил проститутку и чуть не оторвал ей уши, отстраняя от себя.

— Ты что? — только и успела сказать она, как мужчина уже развернул ее спиной и, буквально переломив надвое, как переламывают ствол охотничьего ружья, заставил ее упереться руками в диван. Затем смачно плюнул на ладонь и намазал густой слюной задний проход.

— Нет, — воскликнула проститутка, — мы так не договаривались, я так не работаю! Нельзя!

— Можно!

— Нельзя!!!

Но тут девушка получила резкий короткий удар по почкам, к тому же почувствовала, что удар мог быть раз в пять мощнее, тут же заткнулась и смирилась со своей участью. А Рафик принялся терзать ее, буквально насилуя. Откуда только брались у него силы и желание.