Бедная Ганна, она и не знала, что на лице ее отражалось все, что творилось в ее душе. И Крид видел, как она постоянно винит себя. «Это результат ее обостренной совестливости», — размышлял он и был рад, что уничтожил все пути к своему собственному раскаянию и угрызениям совести.

Время тянулось очень медленно, и перед сном, ночью второго дня, Крид в грубоватой форме сообщил Ганне, что намеревается отправиться в путь на следующее утро.

— С вами или без вас, — добавил он.

Она пристально посмотрела на него и кивнула.

— Очень хорошо, мы будем готовы, мистер Браттон.

Крид недоуменно поднял брови. Он ожидал каких-нибудь возражений — обличительных или злых. Но Ганна лишь посмотрела на него большими глазами цвета яркого, чистого неба.

— На заре, — предупредил он.

Она снова кивнула, кутаясь в одеяло, и, встретившись с ним взглядом, проговорила.

— Я же сказала вам, что мы будем готовы. — И, немного помолчав, спросила: — Что-нибудь еще?

— Да, постарайтесь помолчать и не разговаривать со мной все это время.

Ганна посмотрела на его спину, когда он повернулся и большими шагами уходил от нее, распрямив плечи. Она хотела закричать на него, бросить что-нибудь ему в голову и пинать и топтать его ногами. Ее внешнее спокойствие принесло ей определенное удовлетворение, хотя его хватило ненадолго. Наверное, это произойдет много позже — позже, когда она научится жить с постоянной болью в сердце…

Вечером, когда тени уже окрашивали небо в пурпур и зависали над вершинами елей, кедров и сосен, перед ними раскинулся лагерь «Сердце стрелы» — крошечное скопление деревянных домов и разрозненных строений на берегу озера.

— А мне запомнилось оно намного большим, — тихим голосом сказала Ганна. — Не знаю, почему…

— Он вряд ли больше, чем Джубайл, мисс Ганна! — разочарованно сказал Эрик Рамсон. — Я-то думал, он намного больше.

— И я тоже, Эрик. Значит, я была не права. — Ганна откинула со лба волосы. При взгляде на стройный ряд домиков ее лицо омрачилось сомнением. — Может быть, я так думала, потому что мы с отцом так много путешествовали и каждый город мне тогда казался большим, — вслух размышляла она.

Крид подъехал к ней, сдерживая коня в узде.

— Вы думаете, можно одновременно идти и разговаривать, мисс Макгайр? Я бы был вам очень благодарен, если бы мы до темноты уже были там.

Испытывая боль от его замечания, Ганна резко ответила:

— Да, конечно, мистер Браттон! Однако вы можете считать себя свободным, если мы очень вам надоели. В конце концов город совсем уже близко, и мы сможем найти его сами!

Испуганно и напряженно глядя то на Ганну, то на Крида, Эрик вставил:

— Пожалуйста, не оставляйте нас, мистер Браттон! Я бы так хотел, чтобы вы были с нами, и другие тоже хотят, я знаю.

— Серьезно? — протянул Крид, не отводя глаз от Ганны. — Как-то сомневаюсь в этом, мальчик, но хорошо, я доведу вас, — прибавил он, когда Эрик выпятил свою нижнюю губу и вздохнул.

— Ну-ка, давай, — нагнувшись, он подхватил мальчугана и, к великому его удовольствию, посадил позади себя.

Впервые Крид позволил кому бы то ни было ехать с ним на коне. Обхватив Крида за талию, Эрик посмотрел на всех победоносным взглядом, и конь пустился рысью.

Грязная, уставшая и упавшая духом, Ганна еле брела эти последние футы их путешествия. Прогулка вокруг озера была не из коротких и не из легких. Она замерзла и промокла. Но теперь все уже было позади.