Ночью здесь оказалось еще лучше, чем днем. Звездное небо над головой, пляшущие искорки отраженных звезд впереди, на волнах. Свежий морской воздух и приятное тепло от нагретого за день камня. А еще — сочное мясо и сладкий виноград.

Снизу послышался шорох, и в проеме показалась Савитра.

— Откуда ты здесь? — удивился правитель.

— Симеон приказал от вас не отходить, — оправдалась ученица медика.

— Раз приказал не отходить, — рассмеялся Найл, — тогда иди сюда, ближе.

Он крепко обнял девушку, поцеловал и осторожно опустился с нею на пол.

x x x

Шли дни. Отдохнувшие люди начали было скучать, но Тантон ненавязчиво просил то помочь принести продукты, то посыпать дорожки свежим песком, то вымести накопившийся сор. Никто это и за работу не считал — двойное удовольствие: и человеку помочь, и самим не так скучно.

В комнаты постепенно подселялись местные жители, восторженно рассказывающие о предстоящем счастье. Их водили отмываться сперва в море, потом в пресной воде, их часто навещали смертоносцы и настойчиво расспрашивали о здоровье. Туземцы переносили все это с почти религиозным воодушевлением.

Савитра перетащила на смотровую площадку несколько циновок, три одеяла и вообще — обжилась. Найл не протестовал. Ночевать на воздухе с красивой девушкой ему нравилось куда больше, чем в душном помещении с толпой народа. Правитель купался, гулял — и тоже начинал скучать.

Посланнику, разумеется, не удалось исходить Провинцию вдоль и поперек, но некоторое представление он составил. Долина располагалась на узкой — примерно в половину дневного перехода — полоске суши, зажатой между морем и горами. Эти плодородные земли омывались превеликим числом ручейков, ручьев, речушек и рек, стекающих с гор. С той стороны, где Провинция примыкала к пустыне, она была немного выше и суше, а чем дальше вглубь — тем ближе к уровню моря и заметно влажнее. Стена гор защищала здешних обитателей от бродящего по ночной суше холода, и круглые сутки тут царило приятное тепло.

Земледельцы жили небольшими селениями — по пять‑шесть дворов, причем поля были общими для всей деревни. Трудились от мала до велика, не покладая рук, а по вечерам в обязательном порядке все вместе купались в ближайшей реке или ходили к морю.

Однажды правитель застал в одной из деревень странный праздник.

Жители, скинув одежды, стояли в одном из дворов, а вдоль замершей шеренги прохаживались смертоносцы. Поначалу Найл решил, что сейчас будет устроена экзекуция, однако на наказуемых земледельцы похожи не были: они выпячивали груди, разводили плечи, старались незаметно приподняться на цыпочки. В общем, всячески пытались обратить на себя внимание.

Вот одна из девушек, смущенно улыбаясь, вышла из общего строя. Густо покраснев, к ней присоединился крупный парень, затем еще один. Смертоносцы повернулись и убежали, а все остальные бросились поздравлять избранных счастливчиков. Им поднесли новые светло‑желтые туники, шеи украсили гирляндами цветов. Потом все веселою гурьбой перешли в соседний двор, где стоял пышно накрытый стол.

Стараясь не привлекать внимания, Найл подошел ближе, прислонился к стене сарая, где деловито шуршали травой кролики. Отсюда можно было разобрать, что избранных ждали то ли награда, то ли какое‑то обучение, то ли переход на более высокую ступень развития. Подробнее обо всем этом не говорили и не думали. Когда мысли земледельцев начали плыть от выпитого вина, застоявшийся правитель оставил пост и пошел к морю — купаться.

Тантон нашел его на пляже:

— Прошу простить за беспокойство, Посланник, но вас приглашает к себе советник Борк.

— Советник? — удивился правитель. — С радостью поговорю со столь мудрым смертоносцем.