Итак, внутри камня должны быть какие‑нибудь прожилки…

Найл закрыл глаза. Он сосредоточил все внимание между ладоней, пытаясь почувствовать существо камня, его структуру, его мысли и желания. Постепенно сознание сместилось, остыло. Под шероховатой коркой Посланник Богини ощутил стеклянную прозрачность кремня, его миллионнолетнее спокойствие, хрупкость и… вечность. Никаких прожилок внутри не нашлось, но это уже не имело никакого значения: обретя полный покой сознания, Найл впервые за последние дни смог отрезать себя от внешнего мира и глубоко, без сновидений, заснул.

x x x

Разбудило его бодрое, жизнерадостное жужжание: четыре мелкие — с ладонь — желтые мухи обнаружили вскрытый плод опунции и, расталкивая друг друга, накинулись на сочное лакомство. Вскоре к ним добавились еще две, потом еще.

Посланник Богини покосился на солнце — похоже, полдень уже миновал — и поднялся на ноги. Мухи сами по себе безопасны, но когда собираются в крупный рой, всегда найдутся несколько, рискнувших попробовать «на язык» человека. А слюна их вызывает сильные ожоги. К тому же их жужжание может привлечь более крупных обитателей барханов.

Увидев поднявшегося из песка человека, мелкие крылатые существа дружно взмыли в воздух, но уже через секунду снова накинулись на добычу.

— Ладно, жрите, — беззлобно разрешил правитель. — Я себе другой собью.

Опунции лоснились жирной, насыщенной зеленью. Подойдя поближе, правитель города долго присматривался к зарослям, но никакой живности не заметил.

Странно, конечно. Вокруг таких вот оазисов обычно собирается немало зверья. Тут ведь и прохладная тень, и мякоть плодов для тех, кто способен прогрызть толстую кожуру кактусов, и объедки для тех, кто зубами не разжился; тут и крупные хищники, готовые слопать и первых и вторых. Почему же никого не видно?

Хотя какая разница? Ему тут не жить. Подходящий плод Посланник Богини приметил издалека: тот висел довольно высоко, но зато размером вымахал с человеческую ляжку. Найл достал из‑за пазухи круглый камень, прицелился, кинул. Мимо. Правитель подобрал камень и кинул снова. Опять мимо. Третий бросок пришелся в цель: кактусовый «огурец» дернулся вверх, отломился у основания и рухнул к ногам путника. Только после этого Найл перестал смотреть вверх, опустил взгляд — и в пяти шагах прямо перед собой обнаружил сколопендру, словно собранную из огромных светло‑серых шариков.

Грозная тварь, остановить которую способен разве что яд черного скорпиона, метнулась вперед. Посланник Богини подпрыгнул не хуже кузнечика.

Длинные, полукруглые коричневые жвалы щелкнули в воздухе, но твердый покатый лоб ударил человека по ногам, и Найл, вскрикнув от боли, закувыркался по песку. Сколопендра быстро стянулась, будто сложилась пополам, и резко выпрямилась — правитель еле успел вскочить на ноги и шарахнуться в сторону, уходя от очередной атаки. Рядом медленно завалилась набок подрезанная жвалами опунция. Найл откатился в сторону, вскочил, увидел прямо перед собой бок жирной твари, без колебаний ударил заточенным камнем — из длинного пореза заструилась зеленоватая жидкость — и задал стрекача, виляя между кактусов. С тихим зловещим шелестом сколопендра семенила следом, быстро нагоняя.

Посланник Богини издал громкий предсмертный вопль, развернулся и в отчаянии наугад ударил камнем. Правая жвала сколопендры на удивление легко переломилась почти посередине, но лоб гигантской многоножки с такой силой ударил Найла в грудь, что у того перехватило дыхание, и он отлетел шагов на десять, ломая шипы ближних кактусов. Сколопендра снова сложилась пополам и молниеносно метнулась вперед, распахнув влажную пасть. Едва успев встать на колено, Найл перехватил свой так и недоделанный «наконечник» двумя руками и со всех сил ударил тварь в бронированный лоб.