Сейчас Альфа проходила фазу сгорания гелия. Вообще-то ей полагалось бы расти еще примерно миллионов десять лет, пока она не взорвется и не превратится в новую.

Но просуществовать так долго ей было не суждено. Другой компонент этой системы - Бета Алтеи - представлял собой умершее солнце, то есть тело куда более массивное, нежели ее компаньон. Бета была так сжата из-за своего колоссального веса, что ее диаметр вряд ли составлял более тридцати километров - примерно то расстояние, которое разделяет туннель Холланд и берег пролива Лонг-Айленд. Две минуты полета на самолете или день пешего хода. Но Бета была угрозой существованию Альфы. Она вращалась по орбите, которая всего на пятнадцать миллионов миль отстояла от края красного гиганта, то есть так близко, что буквально проходила через верхние слои атмосферы этой звезды, причем вращалась с такой скоростью, что уносила за

собой волну раскаленных газов, извлеченных, можно сказать, из самых печенок Альфы.

Именно таков был механизм работы пульсара. Существовал постоянный поток мощно заряженных элементарных частиц от Альфы к ее спутнику, летящий на релятивистских скоростях. Точки соприкосновения потока с поверхностью Беты не были беспорядочно разбросаны, а концентрировались на магнитных полюсах, то есть в зонах диаметром примерно в километр, не больше. Эти полюса, как и на Земле, не совпадали с полюсами оси вращения. Высокоэнергетические частицы, ударяясь о необычайно. плотную и скользкую поверхность Беты, выбивали поток рентгеновского излучения. В результате создавался как бы маяк, чьи лучи пронизывали весь близлежащий космос.

«Крайслер» Гарри пробивался через новый шквал ливня, тогда как его хозяин был погружен в мысли о том, какая же энергия была нужна, чтобы внезапно выключить этот маяк.

Охрана знаками показала Гарри, чтобы он въехал в ворота. Он тут же свернул влево и подъехал к зданию № 2 - Лаборатории исследовательских проектов. Под яркими фонарями системы безопасности уже стояли восемь-девять машин, что было делом необычным для такого позднего времени. Гарри припарковался рядом с изящной серой «хондой» Корда Маевского и побежал, стараясь выбирать путь под кронами мокрых деревьев, к входу, расположенному в задней стене здания - очень утилитарного и не слишком красивого.

Проект «Геркулес» вначале занимал территорию центра связи и прилегающую к нему площадь. Но Гамбини был хорошо знаком с политическим маневрированием, а потому и численность, и значение его персонала стали быстро расти. Так что он выбил еще две большие рабочие комнаты, компьютерную и еще несколько комнат под кабинеты для руководящего состава. Проект начался с обычного исследования нескольких десятков пульсаров, а затем сфокусировался на аномалиях той группы, которая расположилась в пяти градусах к северо-востоку от скопления НГС6341.

Гарри вошел в операционный центр. Несколько техников сидели, освещенные зеленоватым светом мониторов. Двое или трое, сняв наушники, пили кока-колу и тихо беседовали. Корд

Маевский, хмурясь, что-то записывал в блокнот, прислонившись небрежно к столу. Он был куда больше похож на футболиста, чем на математика: плечистый, жилистый, пронзительные голубые глаза и темная бородка, которая должна была придавать мужественность его оскорбительно юношескому лицу. Вообще же он был хмур и замкнут, и Гарри недоумевал, почему Маевский пользуется таким поразительным успехом у женщин.

- Хелло, Гарри, - сказал Корд. - Ты-то тут как оказался в такое время?

- Услыхал, что пульсар дал сбой. Что тут у вас?

- Будь я проклят, если понимаю.

- Может, у него бензин кончился? - спросил Гарри.