– Луиджи только остановил пули, – сказал папа, – а спасли его вы. Если бы не вы, мы никогда не были бы настороже и не ожидали бы ничего подобного. Как вы узнали, Габриэль? Откуда вы знали, что они нанесут нам сегодня новый удар?

– Нам придется поговорить об этом позже. Много позже.

– Вы сейчас на середине операции, так?

Габриэль промолчал.

– Эрих Мюллер ведь был в составе охраны моего дворца… – Голос папы осекся. – Я все еще не могу этому поверить. Как они сумели это устроить, Габриэль? Как они сумели внедрить убийцу в швейцарскую гвардию?

– Подробности, ваше святейшество, не ясны, но похоже, что Мюллера взяли после того, как он ушел из швейцарской армии. После армии его не ждала работа, и он полтора года путешествовал по Европе и Средиземноморью. Он провел несколько месяцев в Гамбурге и в Амстердаме. Известно, что он часто участвовал в антиамериканских и антиизраильских демонстрациях. Возможно, он даже принял ислам. Мы считаем, что его завербовал в террористическую сеть профессор Али Массуди.

– Массуди? В самом деле? Великий Боже, Габриэль, но, по-моему, именно профессор Массуди представил моей специальной комиссии несколько предложений по улучшению связей между исламом и Западом. По-моему, даже, возможно, он в какой-то момент посещал Ватикан.

– Улучшение отношений между исламом и христианством не входило в реальную повестку дня профессора Массуди, ваше святейшество.

– Явно, – сказал папа. – Я полагаю, мы теперь знаем, кто открыл Дверь Смерти для смертников в октябре. Это был Мюллер, не так ли?

Габриэль кивнул и посмотрел на телевизор, где снова начали передавать сцену нападения.

– Интересно, сколько людей видело сегодня эту картину, – сказал папа.

– Миллиарды, ваше святейшество.

– Что-то говорит мне, что ваши дни в качестве тайного агента кончились. С возвращением в реальный мир, Габриэль.

– В этом мире я не чувствую себя уютно.

– Каковы ваши планы?

– Мне надо возвращаться в Израиль.

– А потом?

– Мое будущее довольно неопределенно.

– Как всегда, – сказал папа. – Франческо Тьеполо говорил мне, что вы с Кьярой воссоединились.

– Да, ваше святейшество. Она сейчас в Израиле.

– Так каковы же ваши планы?

– Обвенчаться с ней, прежде чем она снова от меня уйдет.

– Разумно. А потом?

– По одному шагу надо делать, ваше святейшество.

– Вы разрешите мне дать вам еще один совет?

– Конечно.

– В данный момент вы самый знаменитый человек в Италии. Национальный герой. Что-то говорит мне, что страна с распростертыми объятиями встретила бы ваше возвращение. И на этот раз не в качестве Марио Дельвеккио.

– Мы перейдем через этот мост, когда подойдем к нему.

– На вашем месте я бы создал этот мост для возвращения в Венецию. – Папа молча с минуту смотрел в открытую дверь. – Не знаю, что я буду делать, если Господь отнимет его у меня. Не смогу я править Римско-католической церковью без Луиджи Донати.

– Я помню тот день, когда он приехал в Иерусалим для встречи со мной, – сказал Габриэль. – Когда мы гуляли по Старому городу, я по глупости принял его за безбожника рядом с человеком большой веры. Но надо было иметь огромную веру, чтобы встать под пули.

– Луиджи Донати – человек исключительной веры. Просто иногда он сам этого не понимает. Мне теперь необходима вера. Я должен верить, что Господь сочтет нужным, чтобы Луиджи был со мной подольше… и что он сочтет нужным покончить с этим безумием.