– Бетон, труба дренажная.

– Отлично, поставьте машину рядом, а сами спрячемся туда.

– Это остановит драконов? – с недоверием спросил Коростин. – Или они нас там не достанут.

– Ну, справедливости ради, достать нас там, в самом деле, непросто. Драконы вертикально пикировать не могут, а чтобы спалить машину им не хватит времени. Да им ни на что его не хватит, – он подозрительно посмотрел на часы.

Мы заехали в угол между двумя дорожными насыпями, высота которых была около пяти метров. Машину поставили так, чтобы прикрывала вход в трубу, диаметр которой позволял укрыть группу людей, а сами, прихватив оружие, полезли прятаться. Я поискал на небе драконов, но увидел, что они ещё далеко. Будут здесь минут через пять, если вообще нас найдут.

– Я так понял, что сейчас что то будет, – сказал Винокур, опершись спиной на бетон, к нашему счастью, труба была сухая, поэтому сидеть здесь было можно.

– Совершенно верно, – сказал Башкин и замолчал, хотя все ждали продолжения.

Некоторое время стояла тишина, после чего всё тот же Башкин, глянув на часы, спросил:

– В бога кто нибудь верит?

– Ну, не особо, – пожал плечами Коростин. – А что?

– Можете помолиться, сейчас по тому берегу будет нанесён ядерный удар.

Я в этот момент едва не подавился водой из фляги. Нет, предполагал, что учёный как то запросит помощь, может, бомбардировщики сюда прилетят.

– Мощность? – Винокур, как более опытный, сразу перешёл к предметному разговору.

– Совокупно – две мегатонны.

Винокур натуральным образом побледнел. Он то не понаслышке знал, на что способен такой взрыв. Да и мне поплохело, две мегатонны – это сто Хиросим.

– Так нас снесёт вместе с дорогой, здесь зона сплошных разрушений – сказал офицер. – Время ещё есть?

– Да, успеем таблетки выпить, – невозмутимо сказал учёный, доставая из кармана флакончик. – Взрывов будет несколько, возможно, с интервалом. Не знаю, в каком виде доставят заряды. Подрыв произойдёт в атмосфере на малой высоте. Непосредственно на берегу взорвутся два или три заряда, суммарной мощностью около ста ста пятидесяти килотонн, мост, само собой, исчезнет, да и от реки мало что останется. С учётом расстояния, опасаться следует проникающей радиации, но, думаю, что такой слой грунта нас спасёт. – Он осмотрел нас торжествующим взглядом и добавил: – но таблетки всё же выпейте. По шесть каждому.

Таблетки выпить мы успели, более того, успели дождаться драконов, которых определили по мелькнувшей тени.

– Могут огнём полить, – заметил Винокур. – Приятного мало, хотя, конечно, машину не спалят.

– Уже не успеют, – сказал Башкин и замер на месте, закрыв глаза и открыв рот.

Дракон в этот момент, кажется, пошёл на второй круг, то ли собирался всё же дыхнуть огнём, то ли спуститься и достать нас зубами и когтями, но он действительно ничего не успел.

Описывать дальнейшее сложно. Слово «Армагеддон» подойдёт лучше всего. Световое излучение сделало мир ослепительно ярким, хоть мы и находились под землёй, а от взрыва нас отделял многометровый слой грунта и толстый бетон. Светилось всё вокруг, да не просто светилось, лучи проникали насквозь, словно бы выжигая всё внутри. Потом пришла ударная волна. Облако пыли скрыло от нас ту часть мира, что мы видели в просвет трубы. И волна эта не думала заканчиваться, временами происходила новая вспышка, волна усиливалась, потом ослабевала. На землю падали камни. Стенки трубы тряслись, ещё немного, и она пойдёт трещинами, а нас завалит тоннами щебня. Тела наши тоже тряслись, каждая косточка ныла, а зубы, кажется, начинали крошиться.

Часов у меня не имелось, а если бы и были, вряд ли я догадался на них смотреть.