Минут через пять прибыли двое солдат, которые поставили перед нами большой ящик. Щелкнув запорами, майор открыл его. Я ожидал увидеть цинки, но патроны лежали в бумажных пачках.

– Значит, смотрите, – начал объяснять он. – Вот это – от меня вам. Полторы тысячи штук, но с условием, что с соседями поделитесь.

– Поделимся, обязательно поделимся, – согласился Петрович, выставляя пачки на асфальт. – Речпортовским дадим и на электростанцию тоже. А у монахов нарезного нет, им бы к дробовикам побольше. Мы поставляем, но объёмы не те, да и качество так себе.

– Дадим, – сказал майор, кажется, уже пожалевший о своей щедрости.

Петрович, продолжая складывать из пачек пирамиду Хеопса, одну бросил мне, я поймал её на лету. Отлично, теперь с винтовкой смогу нормально работать. Тут солдаты под руководством сержанта Гоглидзе принесли следующие подарки, большой жестяной ящик, крашеный в жёлтый цвет, без каких либо пометок. А рядом поставили ещё один патронный. Петрович как раз закончил счёт, остатки солдаты унесли.

– А вот это вам от государства, – сказал майор, откидывая крышку. В ящике лежал нечто, пересыпанное стружкой. – Вы всё жалуетесь, что страна о вас забыла, а, между прочим, на вас целые КБ работают.

Петрович заглянул через борт, тут же недовольно скривился.

– Этого добра у нас хватает.

– Уверен? – майор с довольным видом откинулся назад и достал сигарету.

Тут и мне стало интересно, я встал, подошёл к ящику и заглянул внутрь. Ага, ружья. Выглядят, как обычная одноствольная переломка двенадцатого калибра. На первый взгляд. А если присмотреться, бросаются в глаза отличия. Приклад немного другой, система запирания ствола тоже изменена, явно в сторону прочности. Ствол длиннее обычного сантиметров на десять, также длинное цевьё, почти вдвое от обычного. Я вынул оружие, стряхнул стружку и стал осматривать подробно.

– Как это чудо звать?

– ТОЗ 12 Штуцер, завод в эвакуации не переименовали, – с гордостью заявил майор. – Говорю же, специально для вашего брата делали.

– Нарезное? – тут до меня дошло, что ружьё это значительно тяжелее, что стенки ствола очень толстые, да и вместо обычной мушки присутствует мушка от карабина и прицельная планка со шкалой до километра. Только чем такое чудо заряжать?

– Лови, – майор бросил мне патрон, который я смог поймать в воздухе.

Ну, да, заморачиваться новым патроном никто не стал, против крупных тварей подошёл бы короткий патрон с массивной мягкой пулей, чтобы точность и дальность были как у винтовки, а поражающая сила – как у жакана. Вот только перестраивать военпром под такие нужды никто не будет. В руке у меня был патрон от крупнокалиберного пулемёта, калибром двенадцать и семь с бронебойной пулей.

– А плечо не сломает? – спросил я, нажимая на рычаг, оружие переломилось туго, внутри имелись дополнительные стопоры, чтобы казенник выдержал давление.

– Нет, – он махнул рукой. – Проверяли, отдачу терпеть можно. Единственное – лучше подушку подложить. Патроны тут, – он легонько пнул второй ящик. – Не считал, около шести сотен. Ваши шесть стволов, остальные вашим соседям отправим. Патроны им отдельно отгрузим.

– Вот за это спасибо, – сказал Петрович, осматривая следующий экземпляр. – Для наших дел в самый раз.

– Ты не думай, мы не бедные родственники, – тут же сменил тему Рогов, – вот, держи. – Он протянул майору небольшую коробку из твёрдого картона. – Там «Воронок» семь штук, а ещё пять «Сухарей», ну и «Полумесяц». Раз уж, как ты говоришь, государство о нас заботится, то и мы в долгу не останемся.