Не вынес. В который уже раз получается избежать самого худшего. ППШ не зря когда то считался отличным оружием, окопной метлой, от которой нет спасения. Полный диск – это семьдесят патронов с приличной проникающей силой, которые к тому же создают рикошеты от стен. Толпа писаных тут же поредела, а потом и вовсе отхлынула обратно, а вслед им я бросил гранату. Осколок прилетел и мне, разодрав левый висок, но оно того стоило.

Тут и монахи перешли в наступление, выигранное время они потратили на перезарядку, после чего отправились вниз по лестнице, стреляя залпами на манер пехоты восемнадцатого века. По трое в ряд, стреляли первый и второй ряды, стоя в шахматном порядке.

А враг наседал неистово, не знаю, какой химии объелись писаные, но инстинкт самосохранения у них отключился напрочь. Перепрыгивая через кучи трупов соплеменников и людей, они кидались в бой, размахивая ножами, тесаками, ятаганами, кистенями и даже просто с голыми руками. Прямо на лету получали порцию картечи, после которой продолжали бежать дальше и, уже приблизившись, падали от потери крови.

Снаружи начали рваться гранаты, что временно прекратило напор атакующих, а один из монахов удачно подстрелил ревуна, готового смести защитные порядки святых отцов.

Я уже подумал, что бой выигран, но, стоило нам высунуть нос наружу, как по зданию снова ударили очереди. Та часть вражеского войска, что предпочитала огнестрел, была ещё жива и продолжала сопротивляться. Пришлось ретироваться на исходные. Монахи, оставив пару стрелков на позиции, занялись помощью раненым. Мы же втроём вернулись на свой этаж.

– Сорок третий Вышке, – надрывалась рация, которую я забыл здесь.

Я метнулся к прибору, подхватил с пола и нажал на кнопку.

– На связи сорок третий.

– С конца улицы идёт, сделай что нибудь, не могу достать из снайперки.

Я сначала не понял, что именно имеет в виду командир, но, стоило выглянуть из окна, разглядел странную конструкцию. Выглядела она, как самоходное орудие большого калибра, чей броневой корпус пришёл в негодность и был воссоздан вручную командой сварщиков алкоголиков. Тем не менее, ствол у этой махины имелся, и теперь она медленно, но верно ползла на гусеницах в нашу сторону.

А самым неприятным было то, что в машине этой сидел кто то из магов, поскольку поверх брони разливалось голубоватое свечение. Что это даёт? Сложно сказать, но подозреваю, что чёрта лысого получится их пробить.

Как раз в этот момент откуда то сверху прилетела пуля, явно из той самой снайперки, а Винокур, полагаю, сидит на той самой трубе, где я когда то прятался от пауков. Пуля не сделала вмятину в броне, не выбила искры из стального листа, она просто заставила синий свет стать немного ярче, а потом просто исчезла.

– Стреляй! – раздался из рации голос Винокура. – Только ты остался!

Значит, все, кто владел таким оружием, уже мертвы. Только я. Но даже не будь магического прикрытия, вряд ли бы хватило моего калибра, чтобы пробить броню, а тут ещё и это.

Тем не менее, я, стараясь сохранять хладнокровие, потянул из кармана патрон с красно чёрной пулей, вставил его в патронник, захлопнул ружьё и прицелился. Куда стрелять? Думаю, лучше всего туда, откуда торчит ствол. Глядишь, получится повредить. Приборов наведения совсем не видно.

Отдача едва меня не опрокинула, а о размерах синяка на плече лучше не думать. Пуля точно так же ударила в силовое поле и, хоть и вызвала большую вспышку, навредить ничем не смогла.

– Ищи самодельные патроны, – снова проснулась рация, но на этот раз говорил Петрович, он жив, но, судя по голосу, смертельно устал или ранен.