– Винокур?

– Да, я тоже о нём думал, у него всё плохо, временно прячется, но теперь, когда военные осядут здесь, ему придётся искать новое место. Попробую предложить.

– Договорились, собирайтесь, думаю, через пару дней буду готов.

– Хорошо.

Он пожал мне руку и вышел, а в палату снова проскользнула Марина.

– Мне тут учёный про тебя рассказал, я ничего не поняла, только то, что ты из другого мира. Это правда?

– Да, – я вздохнул. – И ищу способ вернуться обратно.

– А я?

– Понимаешь, далеко не факт, что у меня получится, но, если калитку откроем, то я возьму тебя с собой. Проблемы будут, паспорт там получить, но у тебя и здесь всё то же самое.

– Правда? – она посмотрела на меня подозрительно.

– Да.

– А как там, в твоём мире? – она ловко пристроилась на кровати рядом со мной.

– Да всё то же самое, люди, как видишь, те же, страна другая, время вперёд ушло лет на десять, капитализм, но терпимо, жить можно. С деньгами, думаю, проблем не будет, глядишь, тут чего ценного прихватим, – тут у меня заработала мародёрская смекалка, металлы проносить нельзя, а камни? Допустим, найду ювелирный магазин, выпотрошу, золото отдельно, а камни заберу себе. Штук десять решат большинство моих проблем. Впрочем, подозреваю, ювелирные магазины, до которых можно добраться, давно обчищены под метёлку.

– А женщины там какие?

– Такие… красивые, красиво одеваются, любят драгоценности, косметику используют. Некоторые даже пластику делают.

– А что за пластика? – она всё сильнее прижималась ко мне.

– Ну, есть какой изъян, его хирург удаляет. Например, грудь маленькая.

– И грудь удаляют? – спросила она в ужасе, зачем то посмотрев на свою грудь.

Мне стало смешно.

– Что, у вас пластической хирургии не было?

– Ну, слышала что то такое, бывало, что уродство какое или шрам, тогда врачи исправляют. Помню, что на такие операции большая очередь была.

– А у нас популярно, и очереди нет, только стоит дорого. А насчёт груди, там гель специальный закачивают, отчего она больше становится.

– Ужас.

– Да нет, некоторым идёт. А теперь ещё мода пошла губы накачивать. Внутрь гель заливают, губы становятся, как вареники. – Я изобразил губами подобие утиного клюва.

– И что в этом красивого?

– Ну, опять же, в отдельных случаях получается неплохо, но чаще всего… фигня получается, короче. Ну, стандарты красоты такие, что делать. Вообще, если там окажешься, для тебя многое дикостью покажется. Например, телефоны.

– Я знаю, что такое телефон, – возмутилась она. – И даже радиотелефон, у нас были хорошие.

– А сотовый?

– Ну, слышала, что такие есть. Используют на Большой земле. Сама не видела, но в журнале читала.

– А теперь представь, что в телефоне том, что размером… – я показал пальцами, – с шоколадку, есть фотоаппарат, видеокамера, а ещё связь с любой точкой мира. Отсюда всякие выверты сознания, нужно непременно сфотографировать свой ужин, голую попу, кота и новое платье, выложить на странице и набрать побольше лайков.

– Чего набрать?

– Так не объясню, вот выкладывает человек на свою страницу то, что сфотографировал, его сразу куча людей видит. А под фотографией на экране есть значок «нравится».

– И что это даёт?

– Ничего. Потом сама разберёшься, глядишь, тоже станешь фотки выкладывать.

– А попу голую зачем?

– Затем, что красиво, особенно, если в неё куча труда вложена, своего или хирурга, сделать себе красивый зад и никому не показывать – это неправильно.