– Давай отбросим все и начнем!

Слава богу, что ЮНЕСКО еще не пронюхало о существовании Ясина и рыбы, которой он торгует. И не наложило квоту на его трюки со вспарыванием рыбьих животов. У меня есть шанс.

Катер Хасана и Хакима на месте, к нему прилепилось еще несколько лодок, над которыми кружат полчища голодных чаек. И раньше их крики напоминали мне крики муэдзинов, сейчас же сходство особенно очевидно. Чайки везде, а запах рыбы, воды и гниющих водорослей норовит пробраться не только в ноздри, но и под одежду, под кожу.

Знаю я эти штучки, знаю я этот запах, но готов ли к нему чистюля Алекс Гринблат?

Он не выказывает никакого беспокойства, никакой брезгливости, даже когда под его подошвами начинают хрустеть вырванные жабры, выпавшие перья, ошметки чешуи. Алекс предельно сосредоточен, он не отстает от меня ни на шаг.

Только в одном месте заметен просвет, не занятый нахальными птицами. Там и стоит лодка Ясина. А спустя секунду появляется сам Ясин, до этого он возился со снастями. Картинка, достойная быть запечатленной в настенном календаре «MAROC», январская, самая востребованная страница: фольклорный араб в фольклорном челне, нефольклорные элементы отсечены при ретуши.

ПРИВЕТ ИЗ МАГРИБА!

Я испытываю облегчение, когда вижу на Ясине потрепанные спортивные штаны и жилетку с множеством карманов. И штаны, и жилетка вступают в явное противоречие с чалмой на голове, но это даже хорошо, никакой особой экзотики, оставим туземные прелести туристам. К тому же мне не хочется казаться приятельницей Ясина, демонстрировать трогательное единение Запада и Востока – что может быть пошлее? Максимальная сдержанность, вот что от меня требуется. Максимально сдержанно я машу Ясину рукой:

– Здравствуйте, Ясин.

– Здравствуйте, мадам.

Лодка Ясина забита рыбой, сегодня ее еще больше, чем когда-либо. Салака, ставрида, тунец – их тела играют на солнце и поражают своим великолепием. Нет только сельди, но сезон лова сельди еще не наступил. Ближняя к нам с Алексом груда угрожающе шевелится.

Осьминоги.

Четыре маленьких и один побольше.

– Как обычно, мадам?

– Как обычно, Ясин.

«Как обычно» предполагает, что я спущусь в лодку и сама выберу рыбу. После этого Ясин вспорет ей живот и… Может быть, Алекс Гринблат удивится настолько, что отвалит за содержимое живота энную сумму. Алекс стоит за моей спиной, а это означает определенную корректировку «как обычно».

– Можно, мой друг тоже спустится? – спрашиваю я у Ясина.

– Конечно, мадам.

Ясин подает мне руку, и я оказываюсь в лодке, после чего туда же спрыгивает Алекс. Ясин отступает на корму: места для троих в середине маловато.

– Выбирайте рыбу, Алекс, – командую я.

– Зачем?

– Увидите.

– Можно выбрать любую?

– Абсолютно любую.

– Я не поклонник рыбы и морепродуктов.

– Не важно. Вы же хотели, чтобы я вас удивила. Выбирайте!

– Лучше вы. – Нерешительность Алекса мне непонятна.

– Если это сделаю я – вы обвините меня в сговоре с продавцом и подтасовке фактов.

– Не обвиню.

– Хорошо.

Все последующее происходит по давно отработанной схеме: поискав глазами подходящий экземпляр, я останавливаюсь на тунце в руку длиной, с темно-синей спинкой, бледным брюхом и разводами у плавников. В затуманившихся глазах тунца стоят слезы, меня они не разжалобят.

– Эту.

– Хорошо, мадам. Почистить ее?

– Как обычно, Ясин.

Рыбак подбрасывает тунца на ладони, затем укладывает на импровизированную разделочную доску – кусок твердого темного дерева, прочно обосновавшийся между двумя скамьями, – и начинает счищать чешую.