– Так почему бы тебе не перевестись в университет в Сиэтле вместе со мной?

– Я больше не могу слышать слово «Сиэтл», на сегодня достаточно. У меня был долгий день и адски болит голова. – Он целует меня в лоб.

Я снова отклоняюсь назад.

– Ты напился с моим отцом и врал, что тебя отчислили. Мы будем говорить о Сиэтле, если я этого хочу, – сухо сообщаю я.

Он улыбается:

– А ты надела эти штаны, чтобы меня подразнить, и не отвечала на звонки. – Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

– Тебе не стоит мне постоянно названивать. Это невыносимо. Даже Молли назвала тебя прилипалой, – говорю я, улыбаясь под его нежными прикосновениями.

– Да ладно? – Он продолжает водить по моим губам, и они непроизвольно открываются.

– Да, – выдыхаю я.

– Хм…

– Я знаю, чего ты хочешь.

Я тянусь вниз и снимаю его руку со своего бедра, когда пальцы уже проскальзывают за пояс моих штанов.

Он улыбается:

– Чего же именно?

– Ты пытаешься меня отвлечь, чтобы я на тебя не сердилась.

– И как, получается?

– Не очень. Кроме того, здесь мой отец, и я не буду заниматься с тобой сексом, пока он в другой комнате.

Я извиваюсь и игриво хлопаю его ладонью. Он несколько отодвигается и смотрит на меня.

– Да ну, а как насчет того случая, когда я трахал тебя там, – Хардин указывает на кровать, – пока моя мама спала на диване? – Он мягко прижимает меня к себе. – Или когда я трахал тебя в ванной у отца, или несколько раз трахал тебя, когда Карен, Лэндон и отец шлялись по коридору? – Он наклоняется и мягко касается моего бедра. – Да, кстати, и как насчет того случая, когда мы занимались этим на твоем рабочем столе?

– Хорошо-хорошо. Поняла, – соглашаюсь я, и он смеется.

– Давай, Тесси, ложись.

– Ты с ума сошел! – смеюсь я и отодвигаюсь от него.

– Куда ты? – поморщившись, спрашивает он.

– Узнать, что там делает папа.

– Зачем? Значит, ты можешь вернуться сюда и…

– Нет! Черт возьми, только спать! – восклицаю я.

Приятно, что он по-прежнему в игривом настроении, но, несмотря на признания, меня раздражает его ложь и то, что он упрямо отказывается обсуждать Сиэтл.

Я была уверена, что когда я вернусь из кафе домой, он будет в ярости из-за того, что я не отвечала на его эсэмэски. Я и подумать не могла, что мы будем что-то обсуждать и он признается, что наврал об отчислении. Может быть, Стеф его заверила, что я уже еду, и он успокоился? Но ее телефон лежал на столе, когда я уходила…

– Ты говорил, Стеф не брала трубку, когда ты звонил? – спрашиваю я.

– Да, а что? – Он смотрит на меня в замешательстве.

Я пожимаю плечами, не зная, что ответить.

– Просто интересно.

– А все-таки?

– Я попросила ее сказать, что я уже выехала, и мне просто интересно, почему она этого не сделала.

– А.

Он смотрит в сторону и тянется к кружке на тумбочке. Очень странно, что Стеф не передала ему, что я выехала.

– Я поеду. Если хочешь, можешь присоединиться.

– Хорошо. Только переоденусь.

Киваю и поворачиваю ручку двери.

– А кстати, как насчет твоего отца? Он только что вернулся в твою жизнь, и ты собираешься уехать?

Его слова меня останавливают. Не то что я не думала об этом раньше, но Хардин поставил вопрос ребром, словно вставил мне ракетку под лопатки, чтобы сидела прямо.