— Ты с нами, Оби? — спросил Арчи, в его голосе как всегда был холод, и как всегда полное отсутствие эмоций. И все всегда выглядело так, будто бы назвав по имени, он сделал тебе одолжение.

— Я здесь, Арчи, — ответил Оби, неохотно оставляя теплый и мягкий след Лауры.

— Иди сюда, Бантинг, — позвал Арчи.

В этот момент у него в руках Оби увидел тетрадку. Вздрогнув, он проверил карман своей куртки, чтобы быть уверенным в том, что его тетрадка на месте. Тетрадка Оби была легендой «Тринити». В ней были не только задания, замышляемые Арчи, а еще и все, что можно было бы узнать о любом учащемся этой школы — разного рода информация, не имеющаяся в официальных бумагах. Теперь Оби видел Бантинга с его собственной тетрадкой и был несколько удивлен, но это не переворачивало вверх тормашками всю его жизнь, как незадолго до того встреча с Лаурой Гандерсон, которая полностью изменила все в его глазах. Однако позволить Бантингу иметь собственную тетрадь?!

Бантинг стоял с бодрым высокомерием, что было отличительным признаком «годовалого», что так ненавидел Оби. Большинство учившихся в этой школе уже второй год были именно такими. Они теряли робость новичков и вместе с тем еще не приобретали хладнокровия старших. Им была присуща самоуверенность, и вера в то, что школа, как и весь этот мир, существует для каждого отдельно. В их правилах было тут же занять освобождающееся место. Например, в данный момент в глазах у Бантинга сиял триумф. Он зло ухмылялся, наверное, чувствуя превосходство над Оби. В ответ легкая улыбка Оби заставляла полагать, что при необходимости тот сможет общаться с ним. Но, не смотря на сладость присутствия Лауры в его жизни, он иногда ощущал вспышки ревности. Скорее не ревности, а чего-то еще. Ревновать Лауру к «годовалому»? Ради Бога. Ненависть — может быть, но не к самому Бантингу. Возобновление его ненависти к Арчи… а было ли это ненавистью, вообще? Он не был уверен, и вообще не был уверен ни в чем, что касалось бы Арчи.

— Посмотрим, что у нас на повестке дня, — выдал Бантинг. — Каждый, кто подписался, затем сдержал свое слово, или уклонился. Большинство из вас знают, что все это значит. Хотя и не от кого вам ждать другого дерьма…

— Бантинг, Бантинг, — развел руками Арчи, словно отец, бранящий непослушного сына.

— Что случилось? — удивился тот.

— Твой язык.

— Что язык? — Бантинг не только удивился, но и забеспокоился.

— Используемые тобою слова.

— Что слова? — его голос повысился еще на пол октавы.

Арчи не ответил, выражая Бантингу свое полное презрение.

— Ты имел в виду «дерьмо»? — недоверчиво спросил Бантинг.

Арчи кивнул.

— Ты не соблюдаешь правил, используешь похабный язык. Ни-ни. Табу.

Неохотно соглашаясь, Оби качнул головой: «Это Арчи. Оставь его». Конечно же, не было никаких правил, связанных с языком. То, что так интриговало у Арчи, так это невозможность знать, что произойдет в ближайший момент. Оби расслабился, приготовившись к ожиданию наслаждения игрой, которую затеял с Бантингом Арчи. Он также знал, что сам неизбежно был втянут в эту игру, и что со стороны Арчи его могли ожидать неприятности.

— Ты думаешь, что есть правила, касающиеся ругани? — спросил Бантинг, его доверие начало быстро таять.

— Вот именно, Бантинг. Правило, которое обязывает не прибегать к похабному языку, не ругаться на собраниях «Виджилса», не упоминать имя Господа всуе, — в голосе Арчи сквозило издевательство.