— Ты так думаешь? — Пейшнс закрыла глаза и поморщилась, как ребенок, глотающий горькое лекарство. — Говорю тебе, все ясно как день! Происшедшее в доме раскрывает черты характера убийцы!

Они миновали главные ворота и двинулись по подъездной аллее. Напоминающая гнома горбатая фигурка Куоси выскочила из-за куста, уставилась на них и шагнула на дорогу.

Роу остановил машину.

— Куоси! — крикнула Пейшнс, приподнявшись между двумя мужчинами. — С мистером Лейном все в порядке?

— Здравствуйте, мисс Тамм! — весело проскрипел старик. — Сегодня ему лучше, благодарю вас. Инспектор, я как раз собирался отправить вам это письмо.

— Письмо? — озадаченно откликнулся Тамм. — Странно. Давай-ка его сюда.

Куоси протянул ему большой квадратный конверт.

— Письмо? — повторила Пейшнс, снова садясь и глядя на голубое небо. — Слава богу, с ним все в порядке.

Инспектор вскрыл письмо, прочитал его, потом сдвинул брови и начал читать вслух:

«Дорогой инспектор!

Надеюсь, Пейшнс благополучно вернется, несмотря на испытанное потрясение. Я уверен, что мое объявление приведет ее назад. Пока Вы ждете ее, можете отвлечься, читая ответы на некоторые загадки, которые препятствовали Вашему расследованию.

Главная загадка, как правильно отметили Пейшнс и Гордон, заключается в следующем. Почему такой разумный, интеллигентный и культурный человек, как Хэмнет Седлар, желал уничтожить столь бесценный документ, как письмо, написанное бессмертной рукой Уильяма Шекспира? Я могу дать Вам ответ, так как разгадал эту тайну.

Письмо, адресованное предку сэра Джона Хамфри-Бонда — очевидно, близкому другу поэта — кроме заявления автора — Шекспира — о своих подозрениях, что его медленно отравляют, — содержало имя подозреваемого отравителя... Поистине это странный мир! Человека, которого Шекспир обвинял в своем отравлении, звали Хэмнет Седлар, и он был прямым предком Хэмнета и Уильяма Седларов!

Теперь понятно, почему этот образованный и культурный ученый и антиквар стремился вопреки всем инстинктам, диктуемым наукой и культурой, скрыть от мира то, что Шекспир, бард с Эйвона, которого Карлайл характеризовал как «величайший интеллект», а Бен Джонсон — как «человека на все времена», почитаемый и обожаемый свыше трех столетий, был убит его предком и — о, ужас! — его полным тезкой. Одни найдут в этой страсти черты безумия, другие вовсе в нее не поверят, но родовая гордость, как и в старину, является неисцелимым недугом и пожирает ее обладателя своим пламенем.

Уильям не был поражен этой болезнью — в нем торжествует научный дух. Но он был слишком земным человеком и хотел заполучить документ не для потомства, а для себя. Третий же участник, который первый и единственный раз сыграл в деле главную роль в ночь убийства, был готов даже отнять человеческую жизнь, чтобы сохранить документ для потомства.

Пожалуйста, Гордон, скажите Пейшнс и тем, кого может это заинтересовать — правда вскоре станет известной, — что им нечего бояться за безопасность документа. Я позаботился о том, чтобы он попал в Англию, которой принадлежит по праву, став ее юридической собственностью и духовной собственностью всего мира, поскольку его законный владелец, покойный Хамфри-Бонд, умер, не имея наследников, и его собственность передана Короне. Со свойственной всем людям манией величия предпочитаю думать, что и на закате своих дней я смог оказать услугу человечеству.

Пейшнс и Гордон, я надеюсь, что Вы будете счастливы вместе (если Вы простите вмешательство старика в Ваши личные дела). У Вас общие интересы. Вы оба обладаете высоким интеллектом и, несомненно, достойны друг друга. Да благословит Вас Бог.

Мой дорогой инспектор, я стар и предельно устал.