— Забудешь ее… Как же! У меня до сих пор синяки не прошли.

— Так вот. Все мы знаем, что в конце ледникового периода, во времена, когда человек начал заниматься земледелием, в Европе поклонялись статуэткам довольно полных дам. Многие годы археологи считали, что тогда существовал культ богини-матери, почитание которой передавалось от племени к племени, от одного народа к другому. Катя утверждает, что у культа появился мощный союз приверженцев, следы которого повели первых фермеров на запад, а их потомки сохранили религию на протяжении бронзового века вплоть до античности. Катя говорит, что даже друиды северо-восточной Европы связаны с этим культом.

— Помню-помню, — пробормотал Костас. — Еще в Атлантиде обсуждали. Чародеи с конусообразными шляпами. Все эти властелины колец…

— Ты прав. И Гэндальф в произведениях Толкиена, и волшебник Мерлин из легенд о короле Артуре — все они, возможно, созданы по образу и подобию старцев со сверхъестественными способностями, которые могли перемещаться из одного королевства в другое, не пересекая границ. Целители, медиумы, прорицатели.

Костас вновь окинул взором Флегрейские поля и задумчиво пробормотал:

— Похоже, ни одна культура без них не обошлась.

— Так и богиня-мать обрела различные облики. В Риме — Церера, в Греции — Деметра, Магна матер. Великая мать.

— Да… Каждая культура откладывает свой отпечаток, под которым, по сути, остается одно и то же изваяние.

— Та же тайна, та же сила… Я просто выдал тебе факты, то, что известно современным ученым. Часть меня самого не перестает думать, что было нечто такое в этих легендарных прорицательницах — сивиллах, что не поддается рациональному объяснению. Что-то столь могущественное и притягательно, что веками не давало исчезнуть этому явлению, привлекло внимание римлян — самого практичного и приземленного народа! Нечто такое, во что верили сами сивиллы…

— Вот только давай не будем о сверхъестественном, Джек!

— Я и не собирался! Подумай, если сивиллы верили в себя, а великие люди, правящие судьбами народов, императоры верили им, наверное, разумно отнестись к сивиллам со всей серьезностью!

Костас пробормотал что-то в ответ, уставившись на береговую линию с ломаными очертаниями.

— А это что такое?

— Город Поццуоли. Римский Пуцеоли.

— Сюда направлялся святой Павел, выжив в кораблекрушении у берегов Сицилии?

— Если верить «Деяниям апостолов», святой Павел и его спутники отправились из Сиракуз на александрийском корабле, а в Поццуоли сделали остановку. Это древнеримский порт, куда в основном поставляли зерно. Ты сейчас сам его увидишь. Вообще-то он часть морского порта на Мисенском мысе. — Джек застучал по клавиатуре. — Вот что здесь сказано: «И здесь мы сыскали братьев наших, и жили с ними семь дней».

— Братьев?! Христиан? А как же гонения?

Джек посмотрел на север.

— Флегрейские поля — идеальное убежище. Возможно, вечный приют для неудачников, нищих и изгоев…

— А затем Павел едет в Рим, где его по приказу императора Нерона обезглавили.

— В Новом Завете сказано иначе, но традиционно считается так, как ты сказал.

— Лучше бы он погиб во время кораблекрушения, — подытожил Костас.

— По-видимому, тогда бы история Запада сложилась иначе. — Повернув штурвал направо, Джек устремил вертолет прямо к густому облаку дыма на восточном берегу залива.