Они заметили еще одну странную особенность плато. Когда поднималась песчаная буря и небо затягивалось мглой, поверхность плато оставалась чистой и светлой. Точно кто-то сдувал с него каждую песчинку.

Но когда они убедились, что радарная и сонарная локация не дала никаких результатов, а гамма- и корпускулярное эхолоцирование показали нуль глубины, они просто растерялись.

- Здесь что-то неладно… - сказал Михаил.

- Что же?

- Как тебе сказать… Очевидно, что плато необычайно инертно и не реагирует ни на какие внешние воздействия. Это с одной стороны…

- А с другой - плато все же светится! - воскликнул Ян.

- Именно. Оно светится, причем свечение его тоже носит сложный характер. Вначале мне казалось, что оно не зависит от внешних условий, но теперь…

- Ты что-нибудь придумал?

- Как тебе сказать?.. Это еще не мысль, скорее ощущение. Ты помнишь, в первый раз оно стало светиться примерно минут через двадцать после того, как мы начали свою возню на его поверхности?

- Я не смотрел на часы.

- Я засек время. Свечение началось на двадцатой минуте и продолжалось, пока мы там находились. Зато второй раз плато «зажглось» на пятой минуте, а в третий - сразу же как только мы на него ступили.

- Ну и что?

- Пока ничего, - сказал Михаил, - слушай дальше. Ты же сам проверял спектр этого свечения и сказал, что…

- Я не обнаружил в линейчатом спектре ни одной характеристической линии.

- Вот-вот, - с удовольствием подтвердил Михаил, - это не тот свет, к которому мы привыкли. Это нечто воспринимаемое нами как свет…

- Но момент начала свечения не так уж произволен, - задумчиво заметил Ян.

- Похоже, что так. Но этого мало. Я сопоставил интенсивность свечения с некоторыми нашими экспериментами и получил интересную зависимость. Оказалось, что при попытке бурения плато интенсивность увеличилась на два порядка, при воздействии плазменной струей - на семь порядков, в других опытах оставалась без изменения!

- Вот как, - прошептал Ян, - значит, оно все же реагирует.

- Да. Но реакция эта глубоко специфична. Она выражается только в изменении этого злополучного свечения, все остальные свойства сохраняются неизменными.

- Да, любопытно. Что же нам делать?

- Будем наблюдать. Посмотрим, как изменится свечение сегодня, - заметил Михаил.

Ян первым увидел на плато следы. Они тянулись вдоль ближнего «берега», петляли, замыкались в круг. Это было так похоже на следы рыболова, выбирающего место для очередной лунки, что Ян ахнул:

- Ну и ну…

- Интересно, - пробормотал Михаил, ускоряя шаг.

Они быстро спустились вниз. И только тогда они увидели, что следы эти не совсем обычны.

- Странные следы, - сказал Ян, - не следы, а только внешние контуры следов.

- Это наши следы?

- А то чьи же? Вот твои, а эти мои, поменьше.

- А ну, поставь ногу. Только осторожно, не поскользнись.

Ян неуклюже приблизился к ближайшему контуру и наступил на него ногой.

- Да, это твои следы!

- А вот следы твоих рук! - радостно воскликнул Ян. - А здесь ты приложился затылком!

- Зато эти восьмерки оставил твой зад, - хмуро заметил Михаил, вспомнив первый день знакомства с плато.

Они замолчали, внимательно оглядывая разукрашенную фигурами поверхность плато.

- Смотри, звезда!

Действительно, на «льду» была очерчена звезда неправильной формы. Она напоминала косматое солнце.

- Это след от нашей плазменной струи.

- Похоже.