– Разумеется. Дорога, если двигаться с приличествующей неспешностью, отнимет девять дней.

– А к этому времени я, глядишь, уже и сам туда прибуду.

Внезапно весь светясь: – Только б не сглазить, я с минуты на минуту ожидаю вестей о Колгриме. И выхожу в поход за ним через четыре часа, как только совсем рассветет. Со мной поедет Бедуир, – прибавил он как бы для моего утешения и спокойствия.

– А что будет делать пока король Лот, если он, как я понял, тебя не сопровождает?

На что он ответил мне с хитрым видом многоопытного политика:

– О, король Лот тоже выезжает с первым светом. Но не в свои владения, то есть, покуда я не разузнаю точно, куда направляется Колгрим. Я попросил короля Лота поспешить прямо в Йорк. Королева Игрейна, я полагаю, тоже после похорон прибудет туда, так что Лот сможет оказать ей там надлежащий прием. А потом, когда его брак с моей сестрой Морганой будет наконец заключен, он волей или неволей станет мне надежным союзником. Ну а пока, до Рождества, если случится сражаться, я как-нибудь управлюсь без Лота.

– Стало быть, мы свидимся с тобой в Эймсбери. А потом что?

– Потом в Каэрлеон, – без заминки ответил Артур. – Если позволят военные дела, я отправлюсь туда. Я никогда там не был, но по рассказу Кадора выходит, что моя ставка должна находиться в Каэрлеоне.

– До тех пор пока саксы не нарушат договора и не двинутся с юга.

– Что рано или поздно неизбежно произойдет. Но до тех пор – да. Пошли нам бог хоть краткое время для передышки.

– И для того, чтобы возвести еще одну крепость.

Он быстро поднял глаза.

– Да. И для этого. Ты будешь там? Ты построишь мне крепость? Мерлин, поклянись, что будешь со мной всегда, – вдруг горячо попросил он.

– Всегда, покуда буду нужен, – ответил я ему. – Хотя сдается мне, – шутливо добавил я, – что орленок довольно быстро оперяется.

И, пони мая, что кроется за его внезапным волнением, заключил: – Итак, до встречи в Эймсбери, где я буду ждать, дабы представить тебя твоей матери.

Мы без приключений привезли тело в Эймсбери м поставили в местном монастыре перед алтарем в монастырской часовне, обернутое в пропитанные благовонием пелены, уложенное в выдолбленный дубовый ствол и прикрытое сверху лиловым покровом. У гроба, сменяясь, круглые сутки стояла в почетном карауле королевская стража, сопровождавшая тело из северных пределов , и молились денно и нощно монахи и монахини города Эймсбери. Поскольку королева Игрейна принадлежала к христианской вере, Утера должны были похоронить по христианскому обряду и канону, хотя при жизни он даже на словах не особенно-то поклонялся христианскому богу. И сейчас на глазах у него поблескивали две тяжелые золотые монеты, предназначенные для уплаты перевозчику, собиравшему эту дань с мертвых за многие столетия до святого привратника Петра. И самая часовня, в которой стоял гроб, была возведена, как можно было судить, на месте римского храма – невысокое продолговатое строение из прутьев, обмазанных глиной, под тростниковой кровлей, покоящейся на бревенчатых балках, а чисто вымытый пол выложен искусной каменной мозаикой – он, как видно, сохранился от прошлых время. Завитки аканта и виноградные лозы не могли оскорблять души верующих христиан, а посреди пола лежал груботканый ковер, предназначенный скрывать от глаз изображение языческого бога или богини, которые там, должно быть, парили нагими среди винограда.

Новое благосостояние города Эймсбери отразилось и на монастыре. Правда, он представлял собой всего лишь собрание разномастных хижин, сгрудившихся вокруг мощеного двора, но хижины все были исправные, а дом аббата, который освободили для королевы и ее свиты, имел крепкие каменные стены, деревянные полы и в дальнем конце большой очаг с дымоходом над крышей.