– Что то не так? – спрашивает Сэм.

– Нет нет, – я щелкаю затвором, делая один единственный снимок, – все в порядке.

Она бросается ко мне и канючит до тех пор, пока я не показываю ей фотографию.

– Класс! – восклицает она. – Тебе обязательно нужно вывесить ее в блоге.

К ее радости я обещаю так и поступить, хотя на самом деле планирую удалить снимок при первой же возможности.

Теперь пора красиво расположить и сфотографировать тыквенные кексы. Я разрешаю Сэм распились один из них, и разномастные ломтики падают на тарелку, как вырванные из книги страницы. На смену фарфоровым тыквам приходят винтажные чашечки, найденные неделю назад в Вест Виллидж. Я наливаю в них кофе, в каждую по разному: где то на донышко, а где то и до краев. Немного темной жидкости проливается на стол, но я ее не вытираю – пусть у основания чашки остается лужица. Сэм, добавляет последний штрих, с хлюпаньем отпивая из одной из чашек. На каемке остается след от помады. Рубиновый поцелуй, соблазнительный и загадочный. Потом она ставит чашку на стол. Я щелкаю затвором, фотографирую больше, чем надо, затянутая в хаос.

8

Время ужина приближается в паническом водовороте суеты и последних приготовлений. Я на скорую руку делаю лингвини с соусом путанеска, который меня научила готовить мать Джеффа. На неструганом обеденном столе, который мы купили прошлым летом в Ред Хуке, уже аккуратно расставлены блюда со свежеиспеченными хлебными палочками, салат и бутылка вина. Переступив порог, Джефф слышит голос Розмари Клуни, льющийся из музыкального центра в гостиной, и видит меня, сияющую и раскрасневшуюся, в нарядном платье в стиле пятидесятых. Один только Бог знает, что происходит в этот момент в его голове. Он явно в замешательстве. Может, он даже обеспокоен, что я немного перебрала (а я и правда перебрала). Однако я надеюсь, что в этой мешанине чувств есть и гордость. За то, чего мне удалось достичь. За то, что после стольких шумных непринужденных обедов и ужинов с его близкими, ко мне наконец тоже кто то пришел в гости.

И тут из гостиной выходит Сэм с отмытым от муки лицом и свежим слоем помады на губах. Я точно знаю, что думает Джефф. Вижу его тревогу и подозрение, слегка тронутые изумлением.

– Джефф, познакомься, это Сэм, – провозглашаю я.

– Саманта Бойд? – говорит Джефф не столько ей, сколько мне.

Она улыбается и протягивает ему руку:

– Мне больше нравится Сэм.

– Ну конечно. Привет, Сэм.

Джефф настолько огорошен происходящим, что даже забывает пожать протянутую ему руку. А когда вспоминает, то делает это как то вяло.

– Куинси, можно тебя на минутку?

Мы идем на кухню, где я вкратце пересказываю ему события сегодняшнего дня, и под конец говорю:

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я попросила ее остаться на ужин.

– Это довольно неожиданно, – замечает он.

– Согласна, все произошло внезапно.

– Надо было мне позвонить.

– Тогда ты попытался бы меня отговорить, – возражаю я.

Джефф пропускает мои слова мимо ушей, зная, что это правда.

– Просто мне кажется странным, что она вот так к нам сюда заявилась. Это ненормально, Куинни.

– Что то вы слишком подозрительны, мистер Адвокат.

– Просто… я чувствовал бы себя лучше, если бы знал, зачем она приехала.

– Я до сих пор не смогла понять, – говорю я.

– Тогда зачем пригласила ее на ужин?

Я хочу рассказать о сегодняшнем дне, о том моменте, когда Сэм настолько напомнила мне Жанель, что у меня перехватило дыхание. Но он не поймет. Никто не понял бы.

– Мне ее немного жаль, – отвечаю я, – после всего, что она пережила, ей, вероятно, просто нужен друг.