С потолка свисает всякая крупнокалиберная всячина. Туба, коляска, модель самолета, безрукий портновский манекен. Я знаю, что, когда закончу свой рассказ, мы с Бекс сыграем в нашу любимую игру и будем выбирать, какой из этих предметов должен сорваться с потолка и зашибить нас. Крутая игра, правда?

Ну, дело хозяйское.

Бекс сегодня особенно заведена, как мультяшный Тигра на амфетаминах, и мы спорим больше обычного. Полпинты мы спорим о том, набирал ли я вчера из Италии ее номер «в кармане» или нет. Она настаивает даже после того, как я открываю историю исходящих звонков и демонстрирую ей в доказательство. Не могу понять, эти противоестественно дерганые ссоры говорят о братско-сестринских отношениях или о латентном сексуальном напряжении?

– Так что же было в том видео? – спрашивает наконец она, терзаясь между жадным любопытством и желанием посмаковать момент. – А вообще-то нет, не отвечай, просто покажи мне.

Она кивает на мой телефон. Я вздыхаю:

– Если бы я только мог.

– Ты снова уронил трубку в унитаз, что ли?

– Нет. Просто…

– Ну что, что, что?

И я рассказываю ей то, что сейчас поведаю и вам.

Я пересматриваю ролик два, три, четыре раза. Вдогонку я кидаю такой пост: «Если кто-то знает, кто разместил это видео на МОЕМ канале, сгораю от нетерпения вас услышать. Потому что это точно был не я (и это не розыгрыш): [ссылка]».

Мне сложно воспринимать чертовщину, которая творится в кадре. Во-первых, видео снято чуть ли не в полной темноте, а во-вторых, у меня двоится в глазах, и фокусироваться получается с большим трудом. Я заказываю четверной эспрессо и проверяю обновления, где нахожу тонну «Что за ***?», «:-О», «О_о», «ОМГ какая жуть» и разного рода вариации на тему «Э-э-э, и что, это типа должно быть страшно?», куда же без них.

При том, что сам я принадлежу ко второму лагерю, видеоролику удается меня заинтриговать.

Передо мной на стол плюхается чашка кофе. Его горечь растекается по языку, обволакивая вкусовые рецепторы. Я заглатываю напиток одним глотком и заново нажимаю «Пуск», мимоходом замечая, что в глаза уже не нужно вставлять спички. На этот раз я хочу максимально сосредоточиться на просмотре. Потому что есть в этом видео что-то такое… Совсем не похожее на остальные.

Что-то такое.

Но передо мной вдруг выскакивает уведомление: «Видео недоступно. Материалы удалены пользователем».

И тут я мысленно восклицаю: «Ничего подобного! Катитесь к черту, это я – пользователь!» – про себя, внутренним голосом. Правда, оказывается, что кричу я это на самом деле вслух и тычу пальцем в монитор телефона. Посетители вздрагивают. В меня начинают метать свирепые взгляды, но так как сегодня я уже успел столкнуться лицом к лицу с гневом отца Примо Ди Стефано, это задевает меня не больше лепестков роз, щекочущих кожу. Им еще учиться и учиться. Но я все-таки извиняюсь перед посетителями, чтобы выиграть себе немного времени. Мне нельзя уходить. Мне нужно остаться и поменять пароль на YouTube. Остаться и жать на кнопку обновления, пока это дурацкое сообщение не исчезнет и видео не появится снова. Куда оно вообще делось? Зачем этот «пользователь» удалил его практически сразу после публикации? Тысячи подписчиков задают мне тот же самый вопрос. Они гадают, что я тут устроил, а я пытаюсь втолковать им, что я ничего такого не устраивал.

Лысый бармен в очках наклоняется ко мне и требует успокоиться и вести себя тихо. Я говорю ему, чтобы он сам успокоился и вел себя тихо, что ничуть его не успокаивает. Тогда я посылаю его куда подальше, полагая, что такая психологическая атака должна сработать.