Семь обожженных пальцев спустя я наконец заставляю рацию заработать. Я жму на кнопку и слышу тихое шипение, а это значит, что она передает сигнал.

Я жду несколько минут. Ответа нет. Еще несколько минут. Ответа я так и не получаю. И отправляюсь спать.

Моя постель – это куча свитеров, носков и полотенец, сваленных в углу дома. Я плюхаюсь на нее и сворачиваюсь под единственным одеялом. На улице еще довольно тепло, но я не могу уснуть, не укрывшись одеялом. Конечно, оно не защитит ни от Крылатой Мерзости, ни от Бульдозера, но все-таки с ним мне как будто безопаснее…

Вскоре я погружаюсь в сон. И мне снятся кошмары.

Кошмары, которые кажутся реальными.

Кошмары, в которых я вижу то утро, сорок два дня назад, когда появились монстры, и все изменилось…

Учебный год заканчивался, и всех уже лихорадило в предвкушении летних каникул – свобода была не за горами. Я на свободу не рассчитывал: во время каникул мне предстояло проводить время дома с Робинсонами – то есть не развлекаться, а усиленно стричь газоны.

Помню, как раз перед тем, как все случилось, автобус только-только подъехал к школе.

Еще помню, что Квинт жевал свой сэндвич с яичным салатом, от которого несло гнилью.

Я до сих пор чувствую этот запах – как будто он вытатуирован у меня в ноздрях.

Помню, как Дирк Сэвидж направился к нам. Загородил проход в автобусе. Этот здоровенный детина нависал над нами, отбрасывая длинную тень.

Дирк Сэвидж был самым страшным хулиганом в средней школе имени Паркера. Подозреваю, он появился на свет с щетиной на лице. Если верить легенде, его семья переехала сюда из Детройта, а потом родители его бросили – удрали, потому что он постоянно их тиранил. С тех пор Дирк жил сам по себе в хижине на опушке леса возле Уэйкфилда. В школе он появлялся только затем, чтобы отнять у других хулиганов деньги на обед.

Дирк посмотрел на Квинта сверху вниз и прорычал:

Квинт поднял глаза на Дирка. И не сказал ни слова. Да и что тут ответишь?

Дирк выхватил из рук Квинта сэндвич и затолкал себе в рот, хотя только что заявлял, что сэндвич воняет, как беличья задница.

– Ну и вонища, – проговорил Дирк, мерзко оскалившись; с его здоровенной квадратной морды осыпались крошки. – Но на вкус ничего так.

Мне стало жарко. Сердце учащенно забилось. Кровь гнева, вытесняя обычную кровь, хлынула в мои вены.

Я встал. Я старался сохранять спокойствие.

И не наделать глупостей.

Я почувствовал, как рука Квинта коснулась моей рубашки, он пытался остановить меня: «Джек, все в порядке…»

Но все было не в порядке. Я ненавижу придурков – будь то монстры-придурки, или зомби-придурки, или обычные двуногие придурки.

Я пожал плечами.

– Уверен, мы сможем найти кого-нибудь такого же, как ты. Да, Квинт?

Квинт отвернулся к окну, закрыл глаза и начал напевать что-то себе под нос, типа он тут вообще ни при чем. Гаденыш.

Я повернулся к Дирку.

– Может, подойдет толстая-толстая панда?

Ее завидная фигура так похожа на твою.

Дирк подался вперед и схватил меня за воротник.

– Эй, осторожно – куртка! – воскликнул я. – Это вещь из пятых рук. Можно сказать, антиквариат.

Дирк прорычал:

– Думаешь, это смешно?

– Ну да. Но, честно говоря, мне смешно и когда кто-то поскальзывается на льду. И когда кто-то получает в пах. У меня не самое утонченное чувство юмора.

Дирк уже готов был врезать мне, как вдруг…

Пронзительный крик разрывает воздух.